|
Паслена вихрем вынеслась с балкона, похожего на громадную гостиную на свежем воздухе. Я таких огромных даже не помню, чтобы видела. Фею-крошку я разглядела поверх плеча Риса, пока они с Баринтусом уговаривали Стива Паттерсона убрать пистолет. У Паслены в руках был окровавленный нож почти с нее размером, и с первого взгляда мне стало ясно, что она теперь опять Белена. Нам предстояла встреча с ее злой сущностью. — Она заходит сзади, Рис, — сказала я тихо. — Меня пистолет волнует, — ответил он, улыбаясь и не прекращая попыток успокоить Паттерсона. Я шагнула навстречу Паслене, громко крикнув: — Я пришла уложить тебя в одну постель со Стивом! Мне ничего другого не пришло на ум, что пробилось бы сквозь написанную у нее на лице жажду крови. Она и правда остановилась в воздухе, бешено треща крыльями. С неправдоподобно длинного ножа густо капала кровь. Наверняка у ножа Деревянная или керамическая рукоять, иначе она его держать бы не смогла. — Они пришли нам помочь, Белена. Они помогут тебе вырасти, и мы сможем сделать все, о чем мечтали. Она моргнула, словно слышала его, но не понимала. Я испугалась, не опоздали ли мы. Вдруг ее болезнь настолько ею завладела, что жажда крови для нее стала важнее, чем любовь? — Паслена! — сказал он. — Солнышко, ты меня слышишь? Не только меня беспокоил этот вопрос. Паслена! — позвала я. — Ты хочешь любить Стива по-настоящему? Маленькое личико сморщилось в усилии сосредоточиться; наконец она кивнула. — Вот и хорошо, — сказала я. — Я пришла помочь тебе стать для Стива настоящей парой. — Ее лицо то ли опустело, то ли наоборот, наполнилось. Ярость стихла, зато в глазах проявился разум. Нож выпал из рук, зазвенев о пол и забрызгав все кровью — даже мне на юбку попало. Я только усилием води не вздрогнула — не из-за крови, а от мысли о том, что это кровь Джулиана. Паслена посмотрела себе на руки, на выпавший нож и завыла. Только этим словом и можно описать ее крик. Хуже я мало что в жизни слышала — в нем слились отчаяние и страдание с полной безнадежностью. Если существует христианский ад, то так в нем, должно быть, вопят грешники. — Стив, Стив, что я наделала? Что ты дал мне сделать? Я же просила не давать мне его резать! — Паслена, это ты? — Пока я, — сказала она и устало поглядела на меня. — Ты ведь не сможешь сделать меня высокой, правда? — Может быть, и смогу, если на это будет милость Богини. — Не будет для меня милостей, — ответила она. — Богиня больше не говорит со мной. Она опустилась на пол и подняла ко мне голову. Она была совершенно голая, но кровь так густо ее покрывала, что я только сейчас это заметила. Что она сделала с Джулианом? Где сейчас Дойл и другие двое? Спасут ли они его? Паслена протянула мне руку, и я опустилась на колени. Рис сказал: — Мерри, зря это ты. — Опусти пистолет, — сказал Баринтус Стиву. Мужчины продолжили ритуальные пляски с пистолетами, но для меня мир сузился до маленькой залитой кровью фигурки на покрытом ковром полу. Я подала ей руку и она уцепилась ручонками за палец. Она попыталась призвать гламор и затуманить мне разум, как делала это с людьми, но ей не хватало силы. Как будто внешность она унаследовала от отца-феи, но магию — от брауни-матери. До чего несправедливо. — Ты не в силах нас спасти, — вздохнула она. — Паслена, она сделает тебя высокой, мы сможем быть вместе! — Я знаю, что я очень больна, — сказала она спокойно. — Да, — ответила я. |
