|
Тебя снимают. — Да и пусть, — ответила она, глянув через плечо, и снова повернулась ко мне, глядя так похожими на бабушкины глазами. — Я кузина Мэгги Мэй, поварихи Неблагого двора. Через секунду я сообразила, что это значит лично для меня. Точно зная, что родственников-сидхе у меня за пределами земель фейри нет, я не задумывалась, что могут найтись другие родственники, не сидхе. — Значит, ты кузина моей Ба? Она кивнула. — Айе, — сказала она с таким густым акцентом, хоть на хлеб намазывай. — Если в Новом свете видишь брауни родом из Шотландии, не сомневайся — мой родич. Вот Роберт тут недалече живет — так он валлиец, он мне не родня. — Нам не родня, — поправила я. Она улыбнулась во все зубы, слишком белые, чтобы их цвет был естественным, но мы ведь в Лос-Анджелесе живем. — Так ты меня считаешь за родню? Я кивнула: — Конечно. Всех в магазине будто покинуло напряжение, которого я и не замечала — кажется, они до этого момента нервничали или даже боялись. А теперь отпустило, они даже подошли ко мне ближе. — Высокородные обычно притворяются, будто у них в жилах одна только чистая кровь, — сказала Матильда. — Вот он не притворяется, сказал пикси-панк, кивая на Дойла. Классные сережки. А еще пирсинг у вас есть? — Да, — ответил Дойл. Паренек улыбнулся, весело сверкнув кольцами в носу и в нижней губе. — У меня тоже. Матильда потрепала меня по руке: — Ты что-то бледненькая. У тебя беременность обжорная или голодная? — Какая-какая? — нахмурилась я, не поняв. — Бывает, что женщина, пока с животом ходит, всю дорогу хочет есть, а другая на еду даже смотреть не может. Лоб у меня разгладился. — Ужасно хочется жареного мяса. Белков. Она снова ослепила меня улыбкой: — Этому горю мы поможем. Харви, пожарь мяса для принцессы! — крикнула она через плечо. Он начал было ныть насчет фотографов и прочего, но она повернулась и наградила его таким взглядом, что он молча пошел и стал делать что велено. Но наверное, недостаточно шустро на ее вкус, потому что она еще раз похлопала меня по руке и ушла к нему — помогать или надзирать, не знаю. Мы все делали вид, что не замечаем растущей толпы людей, облепивших окна и дверь. Я старательно отворачивалась от вспышек и жалела, что забыла очки. Парнишка-пикси, который, вероятно, был старше меня на пару веков, подобрался к Дойлу и Холоду. — А вы прячете острые уши? Холод не сразу понял, что вопрос задают ему. — Нет, — сказал он. Парнишка вытаращился еще больше: — Так вы, значит, и внешне и внутренне — чистокровный сидхе? — Нет, — снова сказал Холод. — Я знаю, что сидхе бывают разные на вид. — Я не более чистокровный, чем Дойл. — Или чем я, — повернулась я в кресле. Парень переводил взгляд с одного из нас на другого. И довольно улыбался. У прилавка кашлянули, я повернулась это была та женщина с человеческого вида ребенком. Женщина нырнула в реверансе, сверкнув орлиными глазами. Малыш хотел последовать ее примеру, но она удержала его за руку. — Нет-нет, Феликс, это принцесса фейри, а не людей. Тебе кланяться не надо. Мальчик насупился, обдумывая сказанное. — Я его няня, — сказала она, словно это было еще непонятно. — Няньки-фейри сейчас в большом спросе. — Надо же, — вежливо удивилась я. |
