Уильям Хьёртсберг. Преисподняя ангелаСердце ангела – 2
Для моей любимой преданной жены Джейни Кэмп и в память о моем учителе Александре Лэнге 1903-1976 Лучше быть Владыкой Ада, чем слугою Неба.
Глава 1
Когда смеется дьявол, с ним смеется весь чертов мир. Всех радует несчастье другого. «Уж лучше с ними, чем со мной». Копы, которые хохмили над трупом моей любимой, просекли шутку. Оценили вечный юмор Сатаны. Сучка откинулась, а мы, все еще живые, наслаждаемся шоу. Я обмяк на диване, уставившись на свои запястья в наручниках. Хриплый смех из спальни казался эхом из другой вселенной. Меня охватил холод. Я застегнул кожаную куртку поверх фотоаппарата на шее, сцепил пальцы. Казалось, будто я молюсь. Какое там. Молитв у меня уже не осталось. – Эй, Ангел! – В спальню сунулся лейтенант Стерн – башка у него твердолобая, как таран. За его спиной полыхнула вспышка. – Ты ж стволы перепутал. Чтобы трахаться – это тот, который между ног. Ты не тот сучке вставил. Вспышки сверкали, как молнии. В их ярком свете поблескивало окровавленное тело Епифании. Мерцание фотокамер «Спид-график» отражалось в «Смит-Вессоне» между ее ног. Из моего онемевшего нутра всколыхнулась волна ненависти. Я подавил ее и сидел с каменным лицом. Заледеневшую душу грела злость на поганых копов и на того, кто убил Епифанию и подставил меня. Продирающая, как двойной шот дешевого бурбона. Этому безмозглому идиоту Стерну – в дурацких черных туфлях и белых спортивных носках – надо было сковать мне руки за спиной, как какому-нибудь бешеному маньяку. Из коридора вошел сержант Деймос. Его щетину озарила самодовольная ухмылка. Весь как дешевый гангстер из би-муви. Черное пальто. Широкополая федора. Впервые я его увидел пять дней назад. Тогда Деймос был одет как рыбак. Теперь в рабочей одежде сидел я. Комбинезон, вязаная шерстяная шапка, военная авиационная куртка. И наручники – крутой бандитский штришок. – Что там, Эдди? – гаркнул Стерн. – Автозак уже в пути. – Чем раньше, тем лучше. Пора закрыть этого гондона. Положил трех человек за неделю. – Уж лучше закопать на шесть футов. Внутри меня поднялась рвота, будто от страха сцены. – Мне плохо! – крикнул я, бросаясь в ванную рядом со входной дверью. – Сейчас стошнит! Даже самый крутой коп уйдет с дороги, когда его могут заблевать. Я проскользил на коленях по кафельному полу и выхлестнул в унитаз целое ведро кислой желчи. Деймос отвернулся. Полицейские привыкают к виду крови. А от рвоты им нехорошо так же, как и нам всем. Вторая волна тошноты продлила момент уединения. Я посмотрел под древнюю фарфоровую раковину, на «Дерринджер», незаметно приклеенный скотчем к сифону. Копия ремингтоновской двустволки 38-го калибра от «Грейт Вестерн». Приклеил пару лет назад после того, как мне накостылял костолом-тяжеловес и втолкнул в туалет. Ту гориллу подослала парочка аферистов с Уолл-стрит, которым не понравилось, что я разнюхиваю их делишки. Я дал себе зарок, что, когда проблемы наведаются в следующий раз, у меня будет секретный сюрприз наготове. Какой убийца не разрешит жертве отлить напоследок? Я вскарабкался на ноги, хватаясь за трубу для равновесия. Разыграл свой туз в рукаве – выдернул заныканную пушку. Согнувшись над раковиной спиной к Деймосу, я изобразил, что громко хлебаю холодную воду. Тупой легавый. Не очень интересно, как умывается человек со слабым желудком. Я прижал скованные руки к животу, чтобы спрятать «Дерринджер». Три быстрых шага – и я в дверном проеме туалета. Шагнул к Деймосу, показал пистолет. – Захочешь поиграть в ковбоя – печень прострелю, – прошипел я, сунув двухзарядник ему в брюхо. |
