И зачем зря распинаться? Члены Собора и так знали эту хрень наизусть.

– …наше почтение, Сатана, за все, чего ты достиг. Эпоха Террора. Две мировые войны… – Как жаль, что Янош Сабор не слышал сейчас болтовни Первого. – …тяжкая ответственность. Мы призвали тебя пред нами, о Сатана, чтобы ты внял нашим жалобам.

Цифер как будто не слушал. Трудно сказать, когда пол-лица прячет золотая голова козла. Слово получил член собрания. Это у них называлось Testimonium. Unus передал змеиный скипетр Quinque и сел. Претензии этого парня касались побега Далай-Ламы из Тибета. Полгода назад Собор постановил его казнить. Цифер скрестил мускулистые руки, глядя куда-то вдаль, поверх головы Пятого.

Скипетр перешел к Девятому. Он плакался про революцию на Кубе. Месяц назад Кастро победоносно въехал в Гавану. В планы Собора входило коммунистическое государство в ста восьмидесяти километрах от американских берегов. Сатана же не трудился за кулисами и не помогал, а тешился вместо этого массовыми казнями.

– На пороге Третья Мировая война, – сказал Novem, – а Сатана отвлекается на расстрельные отряды.

Дальше встал Четырнадцатый. Мне не нравилось находиться так близко к центру внимания. Со всего стола уставились глаза. Quattuordecim говорил о том, что Эйзенхауэр отправил войска в Литтл-Рок. Собор в течение двух лет обсуждал возможности, которые даровала сегрегация.

– Применил ли Сатана хоть одну из наших стратегий на дело? – Четырнадцатый поднял скипетр над головой. – Ни одного линчевания!

Цифер даже бровью не повел.

Скипетр перешел к Семнадцатому, который жаловался на распространение коммунизма в Юго-Восточной Азии и заявлял, что «слов американского президента об «эффекте домино» недостаточно, если не следует конкретных предложений о военном вмешательстве».

Под спокойной поверхностью их вежливых «тестимоний» бурлил гнев. Девятнадцатый хотел, чтобы алжирские возмущения захлестнули улицы Парижа. Терроризма. Покушения на Де Голля. Двадцать Шестой вовсю расхваливал секретный советский план по постройке стены поперек Берлина. Тридцатый жаловался на прошлогоднее слияние Египта и Сирии в Объединенную Арабскую Республику. Собор голосовал за войну с Израилем, а не за восстание ОАР против Арабской Федерации Иордана и Ирака.

Оказалось, что это Собор Тридцати стоит за провалившейся попыткой покушения на Трумэна в Блэр-хаусе и за операцией «Аякс» – переворотом ЦРУ в Иране, после которого на трон вернулся шах. Это от Собора пошло выражение «безбожный коммунизм», когда они убедили конгресс принять в качестве национального девиза Америки «На Бога уповаем».

Наконец, золотой скипетр вернулся к Numerus Unus. Во мне зашкаливал адреналин. Время голосования. Первый спросил Собор, желает ли слова кто-то еще. Встал Viginti. Первый передал скипетр и вернулся на место. Я хотел слышать каждое слово. Этот тип потребовал за свой голос шесть фунтов плоти. Плюс саундтрек.

– О Владыка Сатана, – завел Viginti торжественную латинскую речь. – Я отдаю Тебе должное. Заслуги Твои велики и многочисленны. Но ты потворствуешь Себе. Я не понимаю твоих решений. Собор порешил, что нашим целям угоднее всего католик на посту американского президента. Мы предложили воспитать молодого сенатора из Массачусетса. Один на один. Чтобы ты принял его в свои ученики. Но вместо влияния на мировую историю ты забавляешься с матросом, который ищет сокровища в Макао, и молодым амбициозным американским певцом. По замыслу Люцифера Тебе должно искать совета и руководства у Его Собора.