Я знал, что это конечная. Что я убийца-камикадзе без шансов на спасение. Сегодня запланированный маршрут побега казался невозможным. В ту же минуту, как Цифер лишится короны, я его убью. И познаю гнев двадцати девяти разъяренных членов собрания. У меня было семнадцать патронов 38-го калибра. Дубинка и атаме. Маловато будет. Забавно. Смерть меня не пугала, если первым на тот свет отправится доктор Цифер. Может, я еще и увлекусь, всажу в него пули четыре. И останется их тогда тринадцать. Мое счастливое число.

Я повесил плащ в вестибюле и вошел в темный чертог Собора – фантом, сливающийся с тенями своей гробницы. Глаза медленно привыкали к темноте. Над головами тучей висел чад факелов. Я оглянулся на последних прибывших, потом нашел свое место за большим столом и сел, положив шекель Иуды орлом вверх в золотое отверстие. Увидел, что черный змеиный трон Сатаны пуст. Меня разрядом ударили ощущения облегчения и освобождения. Отсрочка казни. Сегодня встреча Собора не станет для меня самоубийственной миссией. Неявка Цифера означала немедленное низложение. Без Короны Сатаны он просто очередной сукин сын в ожидании смерти.

Далекие часы пробили полночь. Все члены Собора встали и стали читать в унисон. В этот раз я знал каждое слово Hymnus ad Satanas. «Гимна Сатане». Я пел строки на латыни громко, как Фрэнки Лейн, голосящий «Mule Train». Уголком глаза поймал какое-то движение. В капюшоне мало что разглядишь. Повернулся, чтобы присмотреться. В тенях что-то двигалось. Красный отблеск факелов упал на вихрящийся туман. Алое марево сгущалось, в мгновение ока принимая форму. Из теней выступил Владыка Сатана, облаченный в алый плащ.

Наша песнь дрогнула на полтона. У хора захватило дыхание. Numerus Unus набрал скорость, чтобы подвести гимн Собора к гармоничному завершению. «Ave, Satanas!» – прокричали собравшиеся в унисон. Все, кроме меня. На Цифере была Корона Сатаны: рогатый золотой шлем в виде головы козла, закрывавший половину лица. Цифера выдавала белая квадратная эспаньолка. Он уставился на нас с неумолимым выражением под маской. Не говоря ни слова, расстегнул красный шелковый плащ, соскользнувший к его ногам в виде красочной лужи. Под плащом он был голым. Я видел тело Чарльза Атласа с кожей белой, как фарфор. Его торс полосовали шрамы. Раны, возможно, столетней давности. Пять розовых рубцов расцвели там, где я стрелял в него на прошлой неделе. Три украшали грудь. Одна – живот. Еще один горел на правом колене. Хромая, Цифер поднялся по ступенькам помоста, занимая законное место на Троне Сатаны. Собор Тридцати сел как один, словно после долгих репетиций.

Numerus Unus встал с золотым скипетром в руке и начал многословную проповедь на латыни. Что-то о могучих корнях нашей древней веры. Клал я на весь сраный Собор Тридцати. Все, что имело значение, – поквитаться с Луи Цифером. Первый привлек мое внимание, только когда сказал «casus Luciferi» – Падение Люцифера.

– Архангелу Люциферу, свергнутому из Рая на Землю, была дарована власть над его тюрьмой, – сказал Первый. – Владыка Люцифер. Изгнанник. Состоящий из чистейшего духа. Незримая стихия. Бесчисленные тысячелетия древние почитали Люцифера. В эпоху палеолита был Рогатый Бог. Цивилизация подарила нам Бел-Мардука. Пазузу. Молоха. Сета. И многих других. Люцифер оставался невидимкой. Эфирный дух, влияющий на человечество бурями и чумой. Наводнениями и пожарами. Повелитель катастроф. Он правил страхом.

Яхве назначил назарянина Христом и живым богом среди людей. Люцифер осознал угрозу. Он нашел свое воплощение. Его чары довершала Корона Сатаны. Кем был первый коронованный? Навечно останется тайной.