— Я всегда подозревал нечто подобное, — начал он, расхаживая взад и вперед по комнате. — Я родился в двух мирах. А когда заговорила Эмма, то все сразу стало ясно.

Я удивленно уставился на инкуба. Конечно, и мои родственники, и соседи приняли кончину Пру близко к сердцу, но Джон?.. Неужели он не бесчувственный?

— Ну и?.. — выдохнул я.

— Завтра у меня день рождения. Моя восемнадцатая луна, — печально констатировал Джон.

Мне бы тоже взгрустнулось, если бы я узнал, что в мой день рождения настанет конец света.

— Ты понимаешь наше положение? — недоверчиво осведомился я.

— Да, — подтвердил он. — Я должен заключить сделку со Вселенной, как сказала королева демонов. Пожертвовать своей неудавшейся жалкой жизнью ради того, чтобы появился новый порядок. Мне даже как-то неловко, боюсь, что Вселенная останется внакладе. Хотя какая разница. Я уже исчезну…

— Зато Лив все увидит, — тихо сказал я.

— Ага, — кивнул он, падая в кресло.

— Черт!

— Черт?! — возмущенно повторил он. — И это все? Я, между прочим, собираюсь ради вас жизнью пожертвовать!

Интересно, что сейчас творится у него в голове? Я, например, готов пойти на такое ради любимой девушки. И у меня были похожие ситуации. У Великого Барьера, например, когда мы столкнулись с Абрахамом и Охотником… И на Медовом холме, когда Сэрафина пыталась сжечь нас дотла.

— Лив не обрадуется, — вырвалось у меня.

— Точно, — согласился он, — но она поймет.

— Мне кажется, ей будет очень сложно. Поверь мне… Я давно над этим размышляю.

— Сказать тебе, смертный, в чем твоя проблема?

— В том, что скоро будет Апокалипсис?

— Нет! Просто ты слишком много думаешь!

— Да ладно?! — засмеялся я.

— Иногда надо просто прислушаться к инстинктам.

— И как твои успехи? — протянул я.

— Сначала я даже не понял, зачем сюда заявился, — вымолвил Джон и взял меня за плечо. — А потом я попал в твой сон и увидел белую башню. Туда-то мне и надо!

Я даже не успел рявкнуть на него за то, чтобы он не копался в моих мозгах: раздался жуткий звук, и мы телепортировались…

Меня окружала тьма. Я не видел ничего, кроме узкой полоски серебристого света, которая постепенно расширялась. Сделав шаг вперед, я разглядел ее лицо — на вершине водонапорной башни нас ждала разъяренная Лив.

Она бросилась к Джону и, рыдая, закричала:

— Ты что, спятил? Думал, я не пойму, что ты задумал?

— Как ты узнала, что я здесь? — растерялся Джон.

— Ты оставил записку! — огрызнулась она, помахав у него перед носом листком бумаги.

— Что?! — обалдел я.

— Я написал «прощай» и еще пару слов…

— Ты считал, что Лив не догадается! — покачал головой я.

Лив сунула нам под нос свою руку. Стрелки селенометра вращались с бешеной скоростью, как будто мигом оторвутся и унесутся прочь.

— Единый, кто стал двумя! Конечно, я поняла!

— Лив!

— Я уже много месяцев мучаюсь и ищу выход! — вымолвила она устало.

— А я уже много месяцев пытаюсь признаться тебе в любви, — отозвался Джон.

— Ты не должен так поступать!

— Оливия, — Джон обнял ее и поцеловал в лоб. — Я хочу почувствовать себя парнем, который делает доброе дело!

— Джон, — взмолилась Лив, глядя на него покрасневшими от слез глазами.