Я, признаться, был ошарашен, когда узнал, что газ, которым например бриттов травили… неизвестен. Есть пакет, опечатанный печатями тридцати Полисов. И были запасы газа сего, которые на бриттов до последнего баллона спустили.

 Создатель сего газа и производитель давно почил (леший знает, сам или помогли, но и не слишком интересно), а ныне, по сей день, идут дебаты: восстанавливать ли запас, либо, а ну к бесам отраву поганую.

 Но сие отступление, а по сути выходило так: решили формат Полисов сохранить. Вот только… и бритты тут подкинули проблем, да и сами Полисы: изобилие, увеличение численности, при котором педагогика всё чаще даёт сбои. Да и Полисы, как ни крути, всё же разные, ну и начались брожения людей, к глупостям подталкивающие.

 В общем, куда ни кинь — всюду клин. И варианта “заокеанских Полисов”, чтобы “пар спустить”, не находится, выходит такая петрушка, что: либо вовне воевать, либо Полисы сами себя изнутри порушат, как формация необратимо изменясь.

 Собственно, и поныне не стихли баталии непосредственно в Гардарике: объединяться ли и ромеев всяческих воевать, причём, после объединения они и сами нападут, к гадалке не ходи. Ну или пытаться как-то что-то переформатировать и сделать, а что — никто не знает.

— Впрочем, я, за вами наблюдая, отметил, что кивали вы речам моим. Значит, мысли вас подобные посещали, что и не удивительно: тайны для разума развитого тут и нет никакой, — выдал Изяборыч в заключение. — Так что идея ваша, хоть и было много крику “мальчишка” и прочее, — усмехнулся он, — рассмотрена президиумом гражданской коллегии Полиса и принята к исполнению. Как один из вариантов, — уточнил он.

— Благодарю, Всеволод Изяславович, за откровенность. — кивнул я. — Есть у меня идея…

— Ещё одна?! — шутливо ужаснулся Глава. — Но полно, говорите.

— Так вот, спутники мы запускать можем. Но смысла в этом настоятельного не вижу. А вот человек, в пустоте побывавший и вернувшийся… И так есть, чем Совет Союза поразить, но с таким аргументом, думаю, и даны с эллинами, не раздумывая, присоединятся. А возможно — и ромеи. Для начала, в вопросах исследований пустоты. Но с чего-то начинать надо?

— Не сказать, что идея дурна, — после минуты раздумий выдал Изяславович. — Да и Вильно приоритет однозначно закрепит, — подмигнул мне академик, на что я с мордой коварной и невинной единовременно плечами пожал. — И как вы это мыслите?

 И начал я свои планы вываливать. Благо, после спутника, можно было человека хоть сейчас запустить, мощности и материалы позволяли. Но был вопрос отработки технологий. Поэтому я и двигатель с электромагнитным ускорением помянул, да и вычислители. А вот заодно с человеком и десяток спутников прихватить можно, тоже не лишним будет, да и отработка технических моментов.

— Я, признаться, Ормонд Володимирович, — уставился на меня с некоторым изумлением Глава Академии, — почитал вас талантом немалым. Но ныне зрю в вас гениальность, — выдал он.

— Да какая к лешему гениальность, Всеволод Изяборыч, воображение хорошее, — отмахнулся я.

— У Архимеда Сиракузского тоже воображение хорошее было, да и в ванной полежать любил, — выдал академик, вызвав у меня отмахивание лапой. — Ладно, сие вопрос отношения, называйте себя, как вам угодно. Но скажу вам одно — вас я в первый полёт не отпущу! — аж сложил лапы на груди Глава.

— Извольте объясниться, — отернился я.

— Извольте. Поскольку показали вы себя человеком гениальным, жизнь ваша для Полиса, а возможно, не только, чрезмерно ценна. Я решительно отказываюсь давать согласие на ваше участие в экспериментальном полёте! — заявил этот рабовладелец.