Конечно, мисс Стенли сказала правду: параметры она получает от биологов. Но биологи могут ошибаться. Всего-то на волосок разница, всего-то на йоту отклонение — и конвертер даст не то, чего от него ждут. Наружу выйдет мутант — и сломается, расклеится, свихнется при чрезмерной нагрузке или какой-нибудь непредвиденной перемене условий.

Ведь люди крайне слабо представляют себе, что происходит снаружи. Знают только то, о чем им сообщили приборы. Образцы, полученные с помощью механизмов, не дают картины в целом, поскольку Юпитер невообразимо велик, а куполов на нем очень мало.

Сбор информации о прыгунах, этой явно высшей форме юпитерианской жизни, занял три года — биологи проделали чрезвычайно сложную и напряженную работу. И еще два ушло на кропотливую проверку результатов. На Земле все это проделали бы за неделю — при условии, что юпитерианский организм удалось бы доставить на Землю. Увы, ни на какой другой планете невозможно воссоздать физические условия Юпитера; земные давление и температура мигом превратили бы прыгуна в облачко газа.

Когда появилась надежда освоить Юпитер с помощью прыгунов, было решено времени на этот проект не жалеть. Прежде чем конвертер превратит человека в иную форму жизни, необходимо исследовать все ее физические характеристики — исследовать самым дотошным образом, исключив малейшую ошибку.

Аллен не вернулся.

Прочесав ближайшую территорию, вездеходы не обнаружили его следов. Разве что скачущее существо, замеченное одним из водителей, могло быть человеком в теле прыгуна.

Предположение Фаулера насчет неверных параметров биологи восприняли с самыми ехидными академическими ухмылками. Доходчиво объяснили ему, что параметры безупречны. Когда в конвертер помещают человека и поворачивают рубильник, человек превращается в прыгуна. Он покидает машину и исчезает в густой, как суп, атмосфере. Но если все-таки Фаулер прав, если имеет место какой-нибудь крошечный изъян, на его выявление, сказали биологи, могут уйти годы.

У Фаулера не было оснований не верить ученым.

Итак, потеряно уже пять человек, и Гарольд Аллен — тоже напрасная жертва. Его смерть ничего не внесла в копилку знаний.

Фаулер взял со стола список персонала базы, тонкую стопку скрепленных листов. Тяжело, горько — но это необходимо сделать. Необходимо выяснить загадку исчезновения людей. И нет другого способа, кроме отправки следующих.

Он просидел несколько мгновений, слушая, как голосит вокруг купола вихрь, вековечно ярящийся, мечущийся, ревущий над просторами Юпитера.

«Может, есть другая причина? — спросил себя Фаулер. — Какая-нибудь опасность, неизвестная нам? Хищник, который набрасывается на прыгунов из засады и пожирает их? Не видя разницы между прыгунами настоящими и прыгунами-людьми? Да и как хищнику обнаружить эту разницу? Или мы в корне не правы? Ошиблись, когда выбрали прыгуна в качестве формы жизни, наиболее пригодной для существования на поверхности планеты?»

Он знал, что важным критерием этого выбора была явная разумность. Не будь у прыгуна такого качества, человек в его теле недолго бы сохранил собственную способность к мышлению.

Не случилось ли так, что биологи, придав слишком большое значение одному фактору, не увидели за ним другого, по-настоящему опасного, если не сказать катастрофического? Нет, это маловероятно. Биологи высокомерны, но свое дело они знают хорошо.

А что, если сам замысел утопичен? Обречен изначально? Конверсия живых организмов работала на других планетах, но следует ли из этого, что она будет работать и на Юпитере? Допустим, сенсорная система юпитерианина не позволяет человеческому разуму функционировать должным образом…

Возможно, прыгуны настолько не похожи на нас, что просто не существует общей почвы, на которой человеческий опыт и юпитерианское представление о жизни могли бы соединиться, чтобы действовать вместе.