Крейн встал с кресла и уставился на железный сейф.

— Бетти, — заговорил он, — скажи-ка, Бартли давал твоему отцу деньги в долг?

— Да, две тысячи долларов. Когда папа понял, что у него не хватает скотины на продажу.

— И как это было? Он написал расписку? Или просто пообещал, что вернет?

— Папа настоял на закладной, — сказала Бетти. — Без документов он дела не ведет. Сам знаешь, в банке ему отказали.

Да, Крейн знал, что в банке ему отказали. Ведь всем известно, что ранчо Брита на ладан дышит. Но Бартли одолжил денег, хоть и знал, что они не вернутся. Потому что он, Бартли, сделает так, чтобы Фентон не сумел отдать долг.

Теперь же, когда строения сгорели дотла, Фентон придет к своему доброму другу Бартли и скажет, что платить ему нечем. Что ему нужен еще один займ, на сей раз покрупнее. А Бартли объяснит с гладким восточным акцентом: «Извини, дружище, но ситуация изменилась. Мне позарез нужны мои две тысячи».

— В общем, так, Бетти, — сказал Крейн. — В наших местах все должны Бартли денег. Закладные, скорее всего, лежат в этом сейфе. И вот он собрался разорить должников, чтобы те не смогли рассчитаться. Поэтому затеял войну на равнине.

— Но Бартли нам друг… — возразила девушка. А затем уставилась на Крейна, широко раскрыв испуганные глаза. Пальцы нервно крутили стоявшую на столе чернильницу. — Чет, тот человек, что смеялся у сарая… Это он застрелил поселенца. Это он начал…

— Вот именно, — кивнул Крейн. — Это он все начал. По приказу Бартли.

Он шагнул к двери, распахнул ее и замер, увидев перед грудью маленькое, черное, крайне неприятное дуло шестизарядного револьвера.

За револьвером маячила ироническая ухмылка Чарли Керка.

— Вот видишь, Крейн, — сказал он, — я так и знал. Так и знал, что рано или поздно ты выскочишь оттуда, как завидевший красную тряпку бык. Сними-ка ремень с кобурой и брось в мою сторону.

Крейн медленно опустил руки к пряжке.

— Давай поживее, — проворчал Керк. — Чтобы не пришлось тебе помогать.

За спиной у Керка была гостиная. В ней у огромного каменного камина стоял Бартли с сигарой во рту. Он улыбался. Рядом с ним был Гьюлик. Он тоже следил за происходящим, но без улыбки.

Попался, подумал Крейн. Угодил в западню.

Керк шагнул вперед, протянул руку и оскалился:

— Или мне самому его снять?..

Что-то просвистело у Крейна мимо уха и с хрустом врезалось в физиономию Керка. Тот попятился в коридор. Лицо было залито чернилами.

Чернильница упала на пол, испачкав ковер.

Бартли бросился на пол. Гьюлик потянулся к кобуре. Уверенным движением Крейн выхватил свой револьвер.

Бартли зацепил стол, и тот опрокинулся. Настольная лампа упала в центре гостиной и разбилась.

Револьвер Гьюлика плюнул огнем. Пуля впилась в дверной косяк чуть выше головы Крейна. Гьюлик пригнулся, Крейн нажал на спуск, от лампы по ковру протянулся ручеек горящего масла.

Снова рявкнул револьвер Гьюлика, и Крейн почувствовал щекой ветерок. Пуля впилась в стену.

— Бетти! — крикнул Крейн.

— Чет, я здесь!

Глянув вбок, он увидел, что Бетти присела у стены и тянется к револьверу — тому, что обронил Керк.

— В коридор! — крикнул он. — К черному ходу!

Пригнувшись, он выглянул из-за двери. В гостиной начался пожар. Бартли вылезал в открытое окно, а у камина, выставив перед собой револьвер, присел Гьюлик. В свете пламени у него был зловещий вид.

Еще один выстрел. Крейн вздрогнул. Пуля царапнула по ребрам, и все тело пронзила боль.