Глядя в бескровное лицо, Крейн вспомнил последние слова Лиона: «Вы хоть понимаете, о чем просите? А вдруг что случится? Меня подкараулят и…»

Что-то зацепило Крейна за рукав. Из темноты донесся резкий звук, словно неподалеку щелкнули хлыстом.

Пламя спички задрожало и погасло. В тот же момент винтовка заговорила снова. Крейн заметил дульную вспышку. Стреляли с той стороны ручья.

Крейн выхватил револьвер и откатился вбок.

Винтовка сердито рявкнула. Там, куда угодила пуля, застучали камушки.

Затаившись в зарослях возле тропинки, Крейн прицелился в темноту — туда, где только что была вспышка, — нажал на спусковой крючок и сразу понял, что человека с винтовкой там уже нет, он крадется по склону и подбирается все ближе.

Крейн вскочил на ноги и осторожно направился к тропинке, ориентируясь на звук копыт. Наконец наткнулся на шерстяную стену. Конь всхрапнул.

Крейн нащупал седло. Едва он успел взобраться на чалого, как тот двинулся вперед.

Пригнувшись, Крейн ждал винтовочного выстрела, но было тихо.

Полмили спустя он выехал из перелеска на Шакалову равнину. Над восточными холмами небо, словно мощным фонарем, освещала луна, а на юге бушевало пламя. Горел стог сена. На глазах у Крейна огонь превратился в тлеющий уголек.

Чалый бежал вперед. Похоже, он был рад, что перелесок остался позади. Крейн всматривался в темноту. На равнине полно всадников, готовых стрелять во все, что движется. Лишний риск ни к чему.

С севера донеслись выстрелы, еле слышные из-за ветра и расстояния.

За Шакаловой равниной еще один лесистый овражек, а дальше — ранчо Брита.

Сбавив скорость, Крейн направил чалого вниз к ручью. Не нужно влетать во весь опор. Сегодня ночью любого торопыгу встретят пулей.

Выбравшись из овражка, Крейн остановил коня. От построек на ранчо остались одни лишь тонкие облачка дыма, уплывающие в лунное небо.

Ранчо Фентона сожгли. Значит, на его помощь рассчитывать не приходится. Теперь старый скотовод будет стрелять в каждого поселенца, оказавшегося в пределах досягаемости его винтовки.

Сидя в седле, Крейн смотрел на две кучи пепла — раньше здесь были дом и большой сарай для сена — и три мертвых тела между ними. В лунном сиянии у этой сцены был потусторонний вид. Сильно пахло горелым деревом.

Наконец Крейн спешился и обошел мертвецов одного за другим. С каждым шагом он все яснее понимал, что ничего не исправить. Его мучило тревожное предчувствие. Если здесь лежит Джон Фентон…

Но старика тут не оказалось. Один был здешний ковбой, остальных Крейн видел впервые.

Он понял, что проиграл. Окончательно и бесповоротно. Можно возвращаться в город и сидеть у себя в кабинете. Здесь ему делать нечего.

Услышав шорох, он схватился за кобуру и развернулся, но не увидел ничего нового. Пепелище было залито лунным светом. Мертвецы по-прежнему смотрели в небо. У них были недоумевающие лица.

Не снимая руки с револьвера, Крейн зашагал к чалому. По спине бегали мурашки.

Забравшись в седло, он нахохлился и погрузился в размышления. Он ничего не понимал, и ему было очень не по себе.

Услышав новый звук, он выпрямился. Из овражка доносился топот копыт. Всадник быстро приближался.

Крейн развернул чалого, вынул из кобуры револьвер и стал ждать. Наконец на равнине показалась лошадь и направилась прямо к нему. В свете луны казалось, что голова всадника окутана золотым облаком.

— Бетти! — позвал Крейн.

Девушка взвизгнула. Лошадь резко остановилась.

Крейн пришпорил чалого, подскакал к Бетти, схватил ее лошадь за повод. Девушка словно примерзла к седлу. Она смотрела не на Крейна, а на руины.

— Бетти, — негромко окликнул ее Крейн, и девушка повернулась к нему.

В глазах у нее был ужас.