– Я прошу прощения, милорд, но вдовствующая герцогиня Торн пришла к вашей светлости. Я провел ее милость в салон.

– Моя бабушка в такой ранний час? – Лорд Манвилл взглянул на каминные часы. – Хотя нет, я ошибся. Мистер Адриан задержал меня.

– Сегодня вы чуть позже, чем обычно, спустились к завтраку, – почтительно сказал Бейтс. – Но ведь и вернулись вы сегодня утром уже после пяти, милорд.

– Да знаю я об этом, Бейтс! – вскричал лорд Манвилл. – И чувствую себя так, будто голова моя наполнена туманом, как улицы в ноябрьский день. Скажите Тейлору, что я выезжаю на прогулку через час. Надо проветриться.

– Да, это проверенное средство, милорд, – сказал Бейтс.

Этот старик служил отцу лорда Манвилла и ему самому с тех пор, как он получил наследство. Сейчас, оценивающе глядя, как его светлость бежит вверх по лестнице, Бейтс подумал, что во всей Англии не сыскать более красивого дворянина.

Не прошло и десяти минут, как лорд Манвилл вошел в салон, где его ждала бабушка. Теперь на нем был элегантный плащ для верховой езды из ткани высшего качества, на галстуке виднелась жемчужная заколка, а желтый жилет гармонировал с желтой гвоздикой в петлице.

– Бабушка! – воскликнул он, подходя к пожилой леди, сидевшей на одном из обитых атласом диванов. – Извини, что заставил тебя ждать, но я и подумать не мог о таком неожиданном удовольствии, как твой визит.

Вдовствующая герцогиня Торн позволила взять ее старые ревматические руки в черных перчатках и прикоснуться к ним губами. Она оценивающе оглядела внука с ног до головы, когда он, приподняв полы плаща, садился рядом с ней на диван.

– Что привело тебя в Лондон? – спросил лорд Манвилл.

– Ее величество, кто же еще? – ответила вдова. – Могу заверить тебя, Сильванус, что я не проделала бы этого трудного пути по грязным дорогам по какой-либо другой причине.

Поскольку вдовствующая герцогиня была известна своей манерой неожиданно появляться в Лондоне в любое время года и было известно, что ей, по выражению ее детей, не сидится на месте, лорд Манвилл улыбнулся.

– Я знаю, что ты обожаешь приезжать в Лондон, бабушка, – сказал он. – Как же иначе тебе удавалось бы узнавать о самых последних скандалах, если бы ты засела у себя в деревне слишком уж надолго?

– И того, что я слышу, мне достаточно, чтобы быть в курсе, – резко ответила вдова. – Ее величество спросила меня, когда ты женишься. Какая жалость, я не могла дать ей ответа.

– Не говори со мной о женитьбе, – умоляющим тоном произнес лорд Манвилл. – Сегодня утром я уже наслушался об этом достаточно, чтобы у меня появилось желание вообще больше никогда не слышать об институте брака.

– Значит, Адриан приходил к тебе по этому поводу? – спросила вдова с неожиданным блеском в глазах. – Я встретила его в дверях в ужасно мрачном расположении духа и подумала, что это, возможно, из-за тебя.

– Бабушка, я вижу, ты умираешь от любопытства, желая узнать, зачем Адриан приходил ко мне, – сказал лорд Манвилл. – Ну что же, ты верно догадалась. Он хочет жениться на какой-то дочери священника, которую встретил в Оксфорде.

– И ты запретил ему делать это? – спросила вдова.

– Конечно, – ответил лорд Манвилл. – Невозможно вообразить себе более неравный брак, а ведь ему всего двадцать лет.

– Адриан всегда был сентиментальным, романтическим созданием, – сказала вдова. – Полагаю, ты был прав, хотя запрет жениться мог, на мой взгляд, придать ему решимости не подчиняться тебе.