— У-и-и! У меня получилось!

К счастью, я вовремя сообразил, что вопль радостный, и сам не выскочил голышом с Ханной наперевес, и Мириэль не дал (а она пыталась; с шестимесячным животом это выглядело особенно мило). Мы оделись и более-менее спокойно спустились в гостиную — где за столом, чрезвычайно радостная, сидела, постукивая хвостом по полу, ящеродевушка!

Не знаю, как эту форму еще назвать. Голова у нее была плюс-минус драконья, только поменьше. А вот все ниже шеи — узнаваемой человеческой формы, только в чешуе. Ну, руки, как я уже сказал, когтистые с мелкими ладонями, ну ноги с длинными когтистыми стопами и в принципе сами чересчур длинные для маленького тела, как будто она собралась ставить рекорды бега. Но это уже реально мелочи! А главное, Леу создала себе грудь. Большую, красивую… и, видимо, совершенно нефункциональную, потому что сидела она без одежды, и видно было, что на этих выпуклостях нет сосков, а еще что они, судя по тому, как на них воздействовала гравитация, значительно тверже, чем у человеческой женщины.

— Все хорошо, — критически сказала Рагна, обозревая это великолепие, — но зачем ты создала имитацию молочных желез с жировой тканью, когда самых желез не предусмотрено?

— Потому что это любимая часть тела Андрея, — очень удивилась Леу. — Я хотела сделать ему приятное! Ему же со мной еще вон сколько возиться!

М-да. Ну что ж, раз так, то не возражать же мне!

…И вот именно так Леу выглядела, когда мы прибыли на постоялый двор. Только, разумеется, приоделась: надуманное ей тело по пропорциям совершенно не соответствовало ни Рагне, ни Мириэль, так что Рагне пришлось спешно с нуля придумывать ей гардероб. Кажется, моя некромантша вошла во вкус, потому что платья для Леу получились разных фасонов, а не только такого, как носила сама Рагна (приталенные, юбка в пол, воротник-стойка, длинные рукава). Мира ей помогала, так что эти наряды вдобавок украсились тесьмой, вышивкой и даже кружевом! (Плетение кружев у нас освоила именно Мириэль, но Рагна, поняв процесс, могла делать это гораздо быстрее.) В общем, теперь Леу никто не перепутал бы с неразумным ящером, и влезть в неприятности из-за этого мне не грозило.

…Но в неприятности влез я, причем совершенно по своему почину.

Потому что уже наш первый вечер в дороге начался с того, что я стоял на пороге чужого номера, а передо мной на коленях валялась незнакомая маленькая девочка, цепляясь за край моего камзола.

— Добрый господин! Не бросайте нас! Добрый господин! Я не перенесу, если меня отправят назад!

И пришлось мне поднимать девочку, успокаивать, говоря, что все будет хорошо, что все разрешится, что завтра же поедем в Нент… У тебя есть носовой платок? Ну ладно, держи мой, вытри слезки, ты же на некроманта едешь учиться — знаешь, как их все уважают? Зачем же плакать? Да и красивая ты слишком, чтобы реветь, а когда плачешь, сразу хуже становишься… (Чистая правда: при общей похожести на Рагну, прижизненного «супероружия» той — умения красиво плакать — у нее не было). Уф, уговорил! Потом опросил парней:

— Ну что, жалобы, просьбы есть? Еды хватает? Другое что-нибудь нужно?

Двое горожан переглянулись, ответил, к моему удивлению, тот, который похуже одет:

— Спасибо, господин учитель, у нас все есть.

А Д’Артаньян хранил гордое молчание. Ну и ладно тогда

Я пожал плечами и сказал:

— Значит, выдвигаемся завтра с утра… Так, что у вас с транспортом?

Естественно, транспорта никакого не было!

— Тогда не прямо с утра, — решил я.