— Прошу прощения, на этого юного дворянина. Который, к тому же, необученный некромант и не вполне может контролировать свои силы…

— Я могу! — снова влез этот придурок.

Я поглядел на него своим самым строгим «учительским» взглядом: долго копировал его с преподши, у которой проходил практику на пятом курсе. Д’Артаньян, к счастью, заткнулся.

— Это все равно не повод убивать пса! Который не сделал ему ничего плохого! — снова загремел бородач. — Тори был почти как человек! Как ребенок! У вас есть дети, мессир, а⁈ Как бы вы посмотрели, если бы вашего сына…

— Довольно, — рявкнул я. Недипломатично, но само вырвалось. Еще он мне собаку с моим Сашей не сравнивал! Потом мягко добавил: — Моему сыну нет и года. Конечно, я был бы… мягко говоря, не в себе, если бы он попытался поиграть с кем-то, а этот кто-то его бы прикончил! Но… вы уверены, что годовалый ребенок представляет собой такую же угрозу, как этот пес? — я указал рукой на молча стоявшего в углу гостиной «ротвейлера».

Бородач возопил:

— Да по нему же видно, что он и мухи не обидит!

Очень к месту: мух вокруг собаки стало больше.

— Так, одну минуту, — у меня возникла идея. — Арти… То есть, прошу прощения, Ротимер. Я гляжу, что вы анимировали собаку, даже вызвали ее послушность к хозяину. Но вы совершенно забыли законсервировать плоть. Так не годится. Исправьте ошибку, а то тут скоро невозможно станет разговаривать.

Мальчик побледнел, рот его приоткрылся.

— Но… я не умею!

— А говорили, что можете контролировать свой дар, — сказал я с укоризной. — Нет уж. Смотрите, вес этой собаки… сколько, восемь стоунов, примерно? Из них около двух стоунов костей, они в консервации не нуждаются. Остальные — вода и плоть. Примените энергии нежизни примерно в три раза меньше на каждый стоун, сколько вы использовали, чтобы анимировать всю собаку. Для консервации должно хватить.

— Так много⁈ — охнул мальчик. — Я же…

— Да, это тяжело, — согласился я. — Но вы пока не знаете, как работают внутренности собаки, ее эндокринная система, печень, почки, не можете запустить все это вручную с помощью Нежизни и поддержать иллюзию жизни в течение… да, пары лет, я думаю, на эту массу? Так что вам придется ограничиться простой консервацией. Вместо головы придется работать Ядром, что вы хотели? В жизни так всегда и бывает — если не думаешь, приходится прилагать больше усилий.

— Да мне не нужно, чтобы он консервировал Тори! — вскричал бородач.

— Я понимаю, — мягко сказал ему, — но эти мухи очень мешают. Сейчас мальчик справится с заданием, и мы продолжим разговор.

Д’Артаньян напрягся, побледнел, но, кажется, действительно сделал. Я не мог глазами увидеть эффект его некромагических манипуляций, талисман Рагны не давал мне магического зрения, поэтому подошел к собаке и потыкал плоть — да, появилось такое характерное для немертвых химер упругое ощущение. Опять же, и мухи отстали от собаки, разлетевшись по комнате.

— Отлично, — сказал я. — Вот теперь пес действительно сможет служить хозяину еще несколько лет — а потом и вовсе бессрочно, просто в виде скелета. А теперь, Ротимер, убейте насекомых — и продолжим.

— … В смысле — служить еще несколько лет? — не понял бородач.

— Ну как же, — сказал я. — Вы сейчас, благодаря усилиям Ротимера, получили в личное пользование немертвого пса. Он ведь слушается вас, не так ли?

— Да, но, характер совсем не тот!

— Увы, — вздохнул я. — Некромантия — это, конечно, не полноценное оживление… Но ваши команды он будет выполнять даже в виде скелета — та часть его, что считала вас своим хозяином, в некотором роде продолжает жить…

Как я и думал, этот довод сработал — бородач, хоть и сравнивал до этого пса с ребенком, кажется, слегка подрастерял свой пыл — и даже глубоко задумался.