В этот момент распахнулась дверь и в комнату вошел Рори. Джейни не повернулась и не взглянула в его сторону, а Рори медленно подошел к камину.

— Привет, Рори, — поздоровался Джимми, поднимаясь из-за стола.

Рори кивнул, но промолчал. Он снял шляпу и, держа ее в руке, обратился к Джейни:

— Мы можем поговорить спокойно?

— Все зависит от тебя. — Она по-прежнему не смотрела на него.

— Я… я принял решение.

Джейни молча ждала, и Рори посмотрел на брата, уставившегося на него.

— Джейни, я не уйду от нее.

Она не шевельнулась, даже бровью не повела.

— Ты можешь подать на меня в суд, это твое право. Я буду выплачивать тебе содержание, хорошее содержание, это тоже твое право. Но… но она носит под сердцем моего ребенка, и я не уйду от нее.

Только теперь Джейни повернулась к Рори и выпалила с видом разъяренной тигрицы:

— Ты негодяй! Ты грязный, подлый негодяй, Рори Коннор. Я уже сказала Джимми, что если ты сделаешь это, то не сможешь появиться на улицах этого города. Я подам на тебя в суд. Да, я так и сделаю. Об этом напишут все газеты, тогда и тебе и ей придется прятаться от людей. И даже ее деньги не спасут тебя от позора…

Глядя на пылающее от злобы лицо Джейни, Рори подумал: «Даже если бы сейчас Шарлотта умерла, я бы все равно не вернулся к ней. Я уже не смогу жить с этой женщиной». Мысли Рори вернулись в прошлое, он попытался вспомнить того мужчину, который любил Джейни, который клялся ей в вечной любви. Но тщетно.

— Делай все, что тебе угодно, раздувай скандал, если тебе станет легче от этого. Но хочу напомнить тебе, что Шилдс не единственный город на этой планете. Мир большой, и, если есть деньги, можно жить где угодно. — Рори уже не испытывал угрызения совести от того, что откровенно подчеркнул свое богатство.

Еще некоторое время он внимательно разглядывал Джейни. Он не узнавал эту женщину со смуглой кожей и белыми волосами, даже ее глаза уже не были глазами Джейни. А затем надел шляпу со словами:

— Я все сказал, а дальше поступай как знаешь. — Он повернулся и вышел из комнаты, а Джимми, как всегда, поспешил во двор проводить его.

Вечер выдался светлым, они шагали рядом и остановились на дальней стороне двора, возле причала. На воде тихо покачивались стоявшие на якоре лодки. Некоторое время они молча смотрели на них, затем Рори спросил:

— Ты осуждаешь меня?

— Нет, Рори, не осуждаю, но… но мне жаль ее. Ее ведь тоже можно понять.

— И мне тоже жаль ее. Сейчас мне вообще жаль всех нас. — Бросив взгляд вверх и вниз по течению реки, Рори продолжил: — Все шло так хорошо. Я завоевывал положение в обществе благодаря своим способностям. Даже с деньгами Шарлотты я всего добивался сам. — Он посмотрел на Джимми. — А знаешь, как я сказал, мы можем уехать из города. Я подумал об этом, когда шел сюда. Мы можем уехать в любое место в стране… и все же мне почему-то не хочется покидать этот город. И я знаю, что Шарлотте тоже не хочется. Но в любом случае, куда бы мы ни поехали, тебя мы не оставим.

— Ох, Рори, обо мне не беспокойся, я не пропаду. Ты уже очень много сделал для меня. Кстати, я не говорил тебе, потому что у тебя сейчас и так хватает забот, но эти сволочи хотели опять что-то натворить прошлой ночью. Я слышал их шаги во дворе, их было несколько человек. Но потом подошел патрульный катер и остановился напротив — он почти каждую ночь останавливается здесь, — и после этого я больше ничего не слышал.