— Ну, хорошо, папаша, — сказал Харвелл, — все мы делаем ошибки, и именно поэтому жуликам удаётся жить. Нужно держать глаза открытыми, вот и всё. Мы не будем иметь никаких отношений с этими людьми, если тебе они не нравятся, дорогая. Предоставь это мне. Мы пригласим их как-нибудь, когда будем уверены, что они не смогут приехать, и на этом всё кончится. Не хочу, чтобы ты делала что-то, к чему не лежит душа.

— Конечно, если тебе этот человек нужен для дела…

— Мне никто не нужен. Если тебе он не нравится, этого достаточно. Обойдёмся без него.

— О, Питер, как я благодарна, что ты увёл мистера Уоррена. Твоё второе имя — Такт, не правда ли?

— Занудный старый осёл. Не думаю, что от него какой-то вред, но нет никаких причин, почему ты должна его выносить. Он, вероятно, ничего и не помнит об этом.

— О, это! (Таким образом, Питер ничего не понял. Он думал только о ней. Так на него похоже.) — Я ничего против этого не имею — в небольших объёмах. Фактически он знал, но не слишком задумывался о моём опыте. Я не настоящий преступник, только подследственная, а он был настоящим, и очень этим гордится в некоторой перевёрнутой шкале ценностей. По крайней мере, мне кажется, что эта его гордость — своего рода защитный механизм. Вероятно, он очень болезненно ощущает своё положение в этом доме. Я так поняла, что обычно он изолирован в Бичингтоне.

— Бедный старый грешник! Целый день наедине с собой. Наверное, нуждается в ком-то, чтобы выпустить пар. Терпимо, пока никто не против, но со временем всё это становится слишком утомительным.

— Да. Питер, а ты действительно хочешь, чтобы нарисовали этот портрет?

— Мне бы хотелось его иметь, если ты можешь пожертвовать временем и не против сама. Не то, чтобы мне обязательно нужны надпись на урне иль дышащий мрамором лик,  чтобы задуматься о своих благословенных. Но иногда я подозреваю тебя в недопустимой скромности. Мне хочется, чтобы Шаппарель показал тебе тебя саму.

— О! Дорогой, ты не мог бы делать комплименты немного более… фривольно? Неужели это всё так много для тебя значит?

— Нет, не абсолютно всё. Только то всё, что связано с тобой.

— Тебе нужно вырасти из этого, Питер.

— Слишком поздно. Я прекратил расти. Впредь я стану лишь медленно костенеть в отношении преданности. Время превратит меня в мрамор. Душа — памятник себе самой,  как и некоторые из ваших стихотворцев говорили.  К настоящему времени Шаппарель уже должен добраться домой. Позвони ему и договорись о встрече.

6

Взгляните, вот портрет, и вот другой…

Уильям Шекспир

Я предпочёл бы смотреть на портрет собаки, которую знаю, чем на все аллегорические картины в этом мире.

Сэмуэл Джонсон

Дорогая миссис Харвелл,

Вчера к нам заходил сэр Джуд Ширман и, между прочим, сказал, что ищет «необычные» пьесы для постановки в театре «Лебедь». Как вы знаете, он пытается ставить интересные шоу для короткого проката, и всегда имеется шанс передать ему что-нибудь перспективное в коммерческом отношении. Я упомянула имя мистера Клода Эймери, и сэр Джуд сказал, что знаком с его книгами и желает познакомиться с его работами для сцены. Возможно, мистер Эймери посчитает целесообразным послать ему рукопись.

Очень жаль, что вы с мужем не смогли приехать к нам на ланч на прошлой неделе. Надеемся, в следующий раз всё сложится удачнее.

Искренне Ваша,

Харриет Уимзи

«Невыносимо!» — подумала Розамунда. Не то, чтобы ей самой не приходила в голову мысль о «Лебеде» — она несколько раз просила, чтобы Лоуренс связал её с Ширманом, но упёрлась в глухую стену нежелания.