|
Не хочу пугать, но без головы останемся и ты, и я... Келюса передернуло. Он понял - дед не шутит - и тут же вспомнил лицо Китайца. - Несколько часов назад, - вел далее старик, - один человек уже погиб. Он участвовал в... очень важном деле. Я бы с удовольствием не вмешивал тебя, но мы живем вместе, и об этом знаю не только я... Николай Андреевич замолчал, переводя дух. Келюс потянулся к валидолу, но дед покачал головой и продолжал: - Несколько месяцев назад в Центральном Комитете был разработан план эвакуации наиболее секретных документов на случай, подобный нынешнему. Вчера поступил приказ. Все было готово, но человек, занимавшийся этим делом, был убит. Келюс вздрогнул - снова вспомнился Китаец и неподвижное тело в синей куртке. - Он выпал из окна, - продолжал дед. - Видимость самоубийства. Он даже записку оставил... Но это не самоубийство, Келюс. Он держал в руках все связи, и теперь операция под угрозой. Завтра ваши будут штурмовать Центральный Комитет. На квартиру другого товарища, руководившего, так сказать, резервной линией, был налет. Этот человек ранен. Какие-то бандиты в черных куртках... - Группа майора Волкова! - невольно вырвалось у Келюса. Дед удивленно взглянул на Лунина-младшего, и тот поспешил пояснить: - Мне о них Генерал рассказывал. Он опасался, что они могут ворваться в Белый Дом. Так что они не наши, а ваши... - Может быть, - на удивление спокойно отреагировал Николай Андреевич. - Сейчас время измены. Большой измены, Келюс... Итак, операция сорвана. Но самые важные документы - несколько десятков папок - мы все же вынесли. Спрятать их некуда - пока. Через несколько дней мы что-нибудь придумаем, а до тех пор решено рассредоточить их по нескольким местам. На военном языке это называется "россыпью". Кое-что будет у нас дома. Я рискую своей и, к сожалению, твоей головой, но иного выхода нет. Конечно, если ты будешь последователен, то можешь позвонить прямо в Белый Дом. Наши в свое время приветствовали подобные начинания. Ваши, вероятно, не будут оригинальны... Келюс решил возмутиться, но передумал. Он почему-то не боялся за себя и Фрола, но за деда сильно волновался. В конце концов политические разногласия были их личным делом, и лавры Павлика Морозова Николая никогда не прельщали. - Но хоть заглянуть в эти чертовы папки можно? - поинтересовался внук, которого эта история, несмотря на мрачный колорит, изрядно заинтриговала. - Заглянешь, - пообещал дед. - Надо же знать, за что рискуем. Но не думай, Келюс, ничего особенного ты не увидишь. Скорее всего, там будут какие-нибудь цифры. Эти архивы надо рассматривать как мозаику - целиком. Что-что, а тайны мы умели прятать всегда. Фроату говорить не будем - ни к чему... ...В два часа ночи, когда Фроат уже давно спал, Лунин-старший вышел из квартиры, вскоре вернувшись с тремя серыми папками, на которых стояли четырехзначные номера. |
