Он поцеловал ее сразу же, как только она села за стол.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказал он.

— И ты тоже, — ответила она.

Сегодня она надела голубой костюм, белую блузку с галстуком и голубые туфли. Он пришел в синем костюме, белой рубашке, галстуке и черных туфлях.

— Мы подходим друг к другу по цвету, — заметил он.

— Абсолютно.

Он взял в руки ее ладони. Точно так же, как тогда, когда они впервые пришли сюда. Как она тогда боялась, что их увидят!

— Нам надо поговорить, — сказал он. — Но сперва закажем что-нибудь выпить.

— О чем ты хочешь поговорить?

— О будущем. О нашем будущем.

К столику, потирая руки и улыбаясь до ушей, подлетел велеречивый хозяин.

— Si, signor Faviola, — сказал он. — Mi dica.

Знакомый ритуал повторился еще раз.

«Нет у нас никакого будущего», — думала она.

Когда принесли заказ, Эндрю поднял бокал:

— За тебя.

— За тебя, — ответила она.

— За нас, — поправился Эндрю и чокнулся с ней.

Они выпили.

— Ух, — сказал он.

— Ух, — сказала она.

Он поставил бокал и снова взял ее руки в свои.

— Когда я позвонил тебе ночью...

— Я решила, что ты сошел с ума.

— Почему? Он же знает. Больше нечего бояться.

— Но звонить в четыре часа ночи?

— Ты все еще спишь с ним?

— Нет.

— Хорошо. Я позвонил, потому что хотел сказать тебе все по телефону. Но передумал...

— Что — все?

— Я слышал коннектикутскую пленку.

Она едва не вырвала свои руки из его ладоней. Но он удержал ее. Он не отпускал ее руки, не отводил глаз от ее лица.

«Он убьет меня, — подумала она. — Он привел меня сюда, чтобы кто-то убил меня».

— Кажется, я знаю, почему ты это сделала... — сказал он.

— Эндрю, ты должен понять...

— Мне очень неприятно, что ты так поступила, но я...

— Молли, — произнесла она.

— Знаю.

— Я была вынуждена.

— Знаю.

— Но... пленка? Ты слышал пленку?

— Твой муж приходил ко мне.

— Что? Когда?

— Вчера вечером. Он предложил мне сделку.

— Эндрю, что ты говоришь?

— Я являюсь с повинной, он меня сажает, и мы тебя в это дело не впутываем.

— Являешься с повинной?

— Да. По двум убийствам. Я отказался. Думаю, он согласится на одно. В таком случае я соглашусь.

— Что значит: вы меня не впутываете?

— Никто ничего не узнает. Никто вообще не услышит пленки.

Она кивнула.

Он по-прежнему держал ее руки в своих и не отводил от ее лица внимательных глаз. Она отвернулась.

— Я чувствую себя последним дерьмом, — призналась она. — Словно я сама, своими руками отправляю тебя за решетку.

— Нет. — Он покачал головой. — Сара, я по-прежнему хочу жениться на тебе.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Я не знаю, сколько лет меня не будет, — сказал он.

Она крепко сжала его руку.

— Но у меня хорошие адвокаты, и, возможно, нам удастся нажать на кое-какие кнопки. Я надеюсь, что мне удастся выйти.