— Рома, академик каких наук?

— Разных.

— Теперь так не бывает.

— Вроде бы по космосу, но волокет во всем.

Побежавшая мысль Леденцова остановилась было на геологе, но тот не академик, не специалист по космосу и не Воскресенский. Да и вообще обворованный.

— Где академик живет?

— Не знаю. За городом, на вилле.

— Что за вилла?

— Экстракласса! Крыши нет…

— Как нет?

— Вместо крыши солнечные батареи. А вместо подвала подогреваемый бассейн, вместо лампочек светит гелиоцентр, под ним загорают, как под солнцем. Там и песчаный мини-пляжик…

Леденцов предпочитал, как и капитан, информацию запоминать. Но опасение, что этот диковинный дом придется искать по всей области, побудило взяться за авторучку. На его коленях панцирем крупной черепахи отсвечивала кожаная папка с округлыми углами — он весь день таскал ее ради характеристик, которые не следовало мять в карманах. Портфели, сумки и «дипломаты» Леденцов не признавал. Все, что надо оперативнику, умещается в карманах, а нужно ему четыре вещи: шариковая ручка, блокнот, пистолет и бутерброд. И можно идти на любое опасное и долгое задание.

— Рома, где он хоть примерно стоит?

— В сосновом лесу. А еще там столовая-оранжерея. Лимоны, лианы и всякие орхидеи зимой цветут. Они там обедают. А гараж открывается сам, только академик подойдет. Автомобильчик такой, что ни у кого в городе нет, по телефону может говорить со всеми городами…

— Кто ж ему все это сделал?

— Никто, сам. Он умелец.

— А на работу академик куда ходит?

— Никуда, дома работает, в кабинете. У него свой компьютер.

Оригинальные сооружения умельцев Леденцов видел. Знал он и про труд на дому, который вошел в моду благодаря этим компьютерам.

— А внешность академика Саша описывал?

— Какую внешность?

— Ну, рост, черты лица, цвет волос…

— Он похож на йога. Высокий, худой, в квадратных очках и белые волосы до плеч. Ему ни каратист, ни самбист, ни пьяный ханыга не страшен.

— Что, сильный очень?

— Зачем сильный… Взглядом парализует.

— Сколько же ему лет?

— Пятьдесят, — сказал Тюпин и, подумав, добавил: — А может, сто.

Для подростков внешность и сила притягательны — школьник восхищался тем, кого даже не видел. Леденцов слушал с непрошеной завистью к академику, потому что внешностью считал себя обделенным. Не хватало росту, литых плеч, веснушками усыпан круглогодично, волосы яркие, как осенний клен… Он считал, что убеждающая внешность нужна лишь двум профессиям — сотрудникам милиции да швейцарам.

— У академика дочка есть экстракласса. Хоть кого в бадик обыграет.

— А Саша у него играет в бадминтон?

— Ха! И в бадминтон, и плавает, и в шахматы режется.

— Какой же интерес у академика к подростку?

— Учтите, дочке шестнадцать. Сашка и обедает у них через день по экстраклассу.

— То есть?

— Думаете, сардельки едят или компот из сухофруктов? А суп из шеек не хотите?

— Из чьих шеек?

— Не знаю.