|
Поймав конокрада, крестьяне, а в особенности немцы колонисты, устраивают над ним самосуды, избивая до полусмерти. Немцы весьма редко выпустят конокрада живым, они его убивают и тут же закапывают в землю. Конокрад исчезает бес¬следно. Немец никогда не выдаст своих коллег, убив¬ших конокрада. Вот почему в колониях, населенных немцами, почти никогда не бывает краж лошадей, и конокрады, зная о нахождении в известном месте не¬мецкой колонии, объезжают таковую, оставляя ее в нескольких верстах от себя. Конокрады преимущест¬венно русские, цыгане, молдаване и редко евреи, но покупщики краденого скота и лошадей исключитель¬но евреи. Эти последние, зачастую, сообщают хоро-шие сведения о конокрадах и о совершенных ими преступлениях. Никакой покупщик «блатыкайн» не купит от конокрада, не узнавши, каким путем добыто похищенное. Конокрад, продавая похищенное, ука¬зывает место похищения лошадей и все обстоятель¬ства, сопровождавшие это хищение и, если совершено убийство, то он сознается «блатыкайну» и в этом. Сознание конокрада необходимо для покупщика для того, чтобы он не направился бы с похищенным в ту самую местность, где совершено похищение или убий¬ство. Кроме покупщиков краденого, иногда сообщают сведения о приведенных в дом краденых лошадях и жильцы того дома. Однажды я узнал, что в один двор на Косвенной ул. приведена ночью тройка лошадей и фургон. Отправившись туда, я застал известных мне блатыкайнов конокрадов: Соколовского, Весбейна и Рехтмана. Все три переводчика осматривали лоша¬дей, определяя цену их «на блат», т. е. как краденое. Самого конокрада мне не удалось задержать, но покуп¬щики понесли заслуженную кару год тюремного за-ключения.
В 1901 году в 10 ти верстах от г. Тирасполя в канаве обнаружен труп убитого кучера местного земского на¬чальника. Полицейским дознанием выяснено, что ку¬чер, выехав в шарабане, запряженном четверкою мо¬лодых кобылиц вороной масти, на вокзал за своим господином, был встречен конокрадами и убит ими, причем весь выезд был похищен. Он оценивался в 1500 рублей. Я не знал еще об этом случае. Ко мне явился ста¬новой пристав Тираспольского уезда того района, где <было> совершено убийство кучера и ограбление; рас¬сказав все детали этого происшествия, просил меня оказать содействие в розыске убийц и всего похи¬щенного, при этом предложил свои услуги в помощь, говоря, что им установлено фактически, что убийцы направились к стороне Одессы. «За предложение помочь мне приношу вам ис¬креннюю благодарность, но принципиально я избе¬гаю в таких серьезных розысках, как убийство с це¬лью грабежа, несомненно совершенное конокрадами, в содействии уездной полиции. Ваше нахождение в городе может только помешать успеху розыска: то¬варищи злоумышленников не замедлят сообщить им о вашем присутствии в нашем городе и тем выяснит¬ся, что направление убийц установлено. Поезжайте домой и ждите утешительного результата; на месте разыщите свидетелей, видевших в лицо убийц во время следования их в шарабане земского начальни-ка», сказал я становому. После отъезда станового я немедленно отправился к одному коноводу, изредка сообщавшему мне неко¬торые сведения о своих товарищах, просил его содей¬ствия: понюхать между «блатными» (порочного пове¬дения), кто бы мог совершить убийство кучера возле г. Тирасполя и кому сбыты четыре вороных кобыли¬цы; при этом, в виде задатка за услугу, вручил ему красный билет (10 руб.), обещая в случае успеха еще 40 руб. Заручившись обещанием и не ограничиваясь им, я поехал к одному еврею «блатыкайну» и, рассказав ему про случай убийства и описав приметы ограбленного шарабана и лошадей, просил во чтобы ни стало ра¬зузнать виновников этого преступления и сообщить местонахождение их. «Хотя вам, В В Б ие, не следовало бы говорить, помня те 3 /2 года арестантских рот, которые вы мне подарили и за тот черствый кусок черного хлеба, ко¬торым питалась моя семья, но зная вас все таки за доброго человека и надеясь, что кроме Бога и нас двух никто не будет знать, скажу вам: лошади, четыре мо¬лоденьких кобылички, у цыгана Сережки в г. |
