– Поклянись! – выдавил он.

– Клянусь священной девяткой, – твердо сказал Уахенеб, – это правда!

– Богуд был мне как брат… – глухо проговорил мавр и гордо вскинул голову. – Я возьму лошадь и ее груз! Но не для себя, для своих воинов! А мне заплатит Квиет!

– Я не требую с тебя клятвы верности, – молвил Уахенеб, – но дай мне слово чести, что ваши клинки не будут искать нашей крови!

Мавр помотал головой и поднял правую руку.

– Обещаю, – сказал он торжественно, – что эта рука не нанесет удара воинам императора римлян! Клянусь здоровьем своей матери, лоном жены своей, жизнью сына своего!

– Я принимаю твою клятву, – сказал Уахенеб потеплевшим голосом. – Как мне звать тебя?

– Имя мое – Сетх!

– Удачи, Сетх! И – добычи!

Первый раз в жизни Лобанов миновал ворота Кастра Преториа. Лагерь напоминал разворошенный муравейник. Или общий зал редакции женского журнала, куда хохмачи подбросили мышек. Преторианцы носились, как наскипидаренные, пешие и конные, в чинах и рядовой состав. Ворота охранялись усиленно, но «аусвайс» не дал осечки – Сергея, Эдика, Искандера и Гефестая пропустили без разговоров.

– Явились! – хмыкнул Аттиан при встрече. – Не запылились!

Лобановцы молча построились, внимая непосредственному начальству.

– Ругать вас совесть не позволяет, – проворчал префект, – хотя руки чешутся всыпать вам плетей!

– За что?! – горько спросил Эдик, малость перебирая в трагичности.

– За самовольство! – рявкнул префект. – Вы с блеском выполнили два задания подряд, но ни одного из них я вам не давал!

– Времени не было, – спокойно объяснил Лобанов.

– Знаю, – буркнул префект.

– Мы больше не будем! – преданно вытаращился Эдик.

Аттиан хмыкнул и рассмеялся.

– Клянусь Юпитером! – сказал он. – Таких, как вы, у меня еще не было! – Помолчав, префект добавил: – Могу поздравить! Вам удалось перекрыть почти все золотые ручейки, консуляры остались без средств! Но это еще не конец! – Подойдя к окну, Аттиан протянул: – Да, это еще не конец… Принцепс прибудет в Брундизий еще до июльских ид, а на носу уже календы! Короче говоря, вот вам третье задание – и мой первый приказ: вы должны взять живьем всех четверых консуляров и доставить сюда! Я лично посажу эту банду за решетку!

– Разрешите идти? – по-строевому гаркнул Лобанов.

– Не торопись… – проворчал Аттиан, роясь в груде цер. – Ага, вот! Молодцы, фрументарии! В общем, так… Нигрин и Пальма сегодня в десять часов встречаются с каким-то типом на Марсовом поле, в портике Октавии. Там их и берите! Цельс не выходит из домуса Гая Авидия, сидит и пьет. А вот где Квиет, мне неведомо! Ищите!

– Будет исполнено!

– Марш отсюда!

Гладиаторы последовали команде.

Марсово поле… С чем его сравнить? Какое соответствие найти в веке атомном и космическом? Может, с Центральным парком Нью-Йорка? С лондонским Гайд-парком? С московским Нескучным садом? Как ни сравнивай, все будет неверным. Жители Рима обитали в вечной сутолоке, в духоте и шуме, для большинства прописанных в Городе зелень ограничивалась луком и салатом в миске или цветами в горшке.

А Марсово поле, что раскинулось от Тибра до Садового холма, весело зеленело, его покрывала мягкая трава и тенистые рощи.