— Что вы имеете в виду?

— Многие из нас приняли за чистую монету только первую часть этой истории, но не вторую. Борн никак не мог убить по ошибке не того человека, особенно такую значительную персону: столь серьезных промахов он не совершал. А если бы и изнасиловал жену клиента, что тоже весьма сомнительно, то сделал бы это исключительно из ненависти или из мести. Причем он бы непременно связал при этом мужа и заставил его лицезреть глумление над супругой, а потом прикончил их обоих. Нет, большинство поверило лишь в то, что он отправился в Европу в расчете выловить рыбешку покрупнее.

— Вы хотите сказать, что эта версия о Европе заслуживает доверия? — осведомился Хевиленд, откидываясь назад в кресле.

— Простите?

— Единственным человеком, которого Борн убил в Азии после вьетнамской войны, был некий сумасшедший мафиози, собиравшийся его самого отправить на тот свет.

Ошеломленный Мак-Эллистер воззрился на дипломата:

— Не понимаю.

— Тот Джейсон Борн, которого вы только что описали, никогда не существовал. Это — миф.

— Вы серьезно?

— Как никогда. На Дальнем Востоке было тогда неспокойно. Наркомафия из Золотого треугольника вела необъявленную подрывную войну против сил правопорядка. Консулы, вице-консулы, полиция, политики, преступные группировки, пограничники, высшие и низшие социальные слои — все были в той или иной мере вовлечены в эту круговерть. Невообразимое количество денег вскармливало коррупцию. Где бы и когда бы ни произошло нашумевшее убийство, Борн, невзирая на обстоятельства и не смущаясь даже тем, что полиция уже задержала кого-то по подозрению в совершении данного преступления, выходил всякий раз на авансцену, чтобы приписать себе очередное кровавое деяние.

— Но он и в самом деле был убийцей, — настаивал смущенный Мак-Эллистер. — Рядом с трупом Борн неизменно оставлял особые, свои собственные знаки. Об этом всем было известно.

— Этими знаками пользовались многие, господин советник. Вводящий в заблуждение телефонный звонок в полицию, записочка, посланная по почте, черный носовой платок, найденный на месте преступления, но почему-то лишь днем позже, — все это отдельные звенья вполне определенного стратегического плана.

— Стратегического плана? О чем это вы?

— Джейсон Борн — настоящий Джейсон Борн — был осужден за убийство, но бежал из тюрьмы. Его жизнь оборвала пуля, прострелившая его голову в местечке под названием Тамкуан в последние месяцы войны во Вьетнаме: за совершенное им предательство с ним обошлись по закону джунглей. Труп его, не преданный земле, так и был оставлен разлагаться. В общем, был Борн, а затем исчез. Несколько лет спустя человек, который предал его смерти, присвоил себе имя своей жертвы, чтобы осуществить один план. И, надо сказать, осуществление этого плана уже близилось к завершению, и он действительно был бы претворен в жизнь, если бы мы не приостановили его реализацию.

— Приостановили? Но почему?

— Мы потеряли контроль за развитием событий. Этот человек — наш безумной отваги тайный агент, использовавший в течение трех лет имя Джейсона Борна, — был ранен, и, как следствие этого, у него развилась амнезия.