Когда он бежал наверх, руки его словно онемели, каждый нерв был напряжен. До предела обостренные чувства позволили бы ему уловить малейший звук, самое легкое постороннее движение. Проснувшийся в нем звериный инстинкт убийцы стал такой же реальностью, как и кроваво-красный отпечаток на входной двери. Уэбб ощущал себя киллером, опасным животным — таким же, каким был Джейсон Борн. Встреться ему сейчас подонок, вознамерившийся причинить Мари вред или причинивший его, и Дэвид не задумываясь прикончил бы его.

Пригнувшись чуть ли не до самого пола, он толкнул дверь спальни.

И тут же прогремел выстрел. Со стены напротив двери осыпалась штукатурка.

Уэбб заблаговременно прижался к полу, и пуля его не задела. Оружия у него не было, зато была зажигалка. А это уже — кое-что!

Дэвид достал из кармана брюк какие-то бумажки с записями и пометками — без подобного вспомогательного материала не обходится ни один преподаватель, — скомкал их и чиркнул колесиком зажигалки. Пламя появилось сразу.

Горящий комок он бросил подальше в спальню, а сам, прижимаясь спиной к стене, поднялся с пола. Теперь его внимание было приковано к двум дверям в соседние со спальней помещения. Резко оттолкнувшись ногами от стены, он ударил с силой в обе двери и, снова бросившись на пол, откатился в тень.

Никого! Обе комнаты были пусты. Если и мог где-то затаиться противник, так только в спальне. Полог над кроватью уже полыхал там вовсю. Огонь постепенно подбирался к потолку. Теперь все решали секунды.

Ну же!

Ворвавшись в комнату, Уэбб первым делом сорвал горящий полог. Потом, присев на корточки, быстро смял его и возил им по полу до тех пор, пока не погасил пламя. И все это время он ожидал холодного как лед удара в плечо или руку, уверенный в том, что выдержит его и одержит верх над своим противником. Иисусе, он снова стал Джейсоном Борном!

В спальне никого не было. Не было его Мари. Не было ничего, кроме дробовика, нацеленного на дверь, и бечевки для спуска курка, когда кто-нибудь попытается войти внутрь.

Уэбб затоптал ногами тлеющие остатки ткани, доковылял до настольной лампы и включил ее.

Мари! О Мари!

И тут взгляд его упал на подушку. Лежавшая на ней записка гласила:

«Жена за жену, Джейсон Борн! Хотя твоя, в отличие, от моей, пусть и ранена, но жива. Ты знаешь, где меня найти. Там же встретишься и со своей женой, если только проявишь осмотрительность, и тебе повезет. Возможно, нам удастся договориться об одном дельце: у меня ведь тоже есть враги. Ну а если нет, то мир не перевернется: что значит смерть еще одной чьей-то дочери?»

Уэбб с криком уткнулся лицом в подушку, пытаясь унять охватившие его ярость и ужас и утихомирить невыносимую боль в висках. Потом лег на спину и уставился в потолок. Им овладела глубокая, тупая апатия. В его сознании вновь всплыли картины, о которых он не рассказывал Моррису Панову. Тела, падающие под его ножом или сраженные им из автомата, — не плод больного воображения, все так и было. Его заставили стать не тем, чем он был по природе своей. В новой своей ипостаси он превзошел все ожидания, полностью перевоплотившись в созданного чьей-то фантазией человека, которому в нормальных условиях не было места на этой земле. Дэвид не мог тогда поступить по-иному. Сейчас же он знал только одно: ему во что бы то ни стало необходимо выжить, не понимая даже, кто же именно он на самом деле.

Он ясно ощущал раздвоенность своей личности, присутствие в себе двух столь различных людей. Он всегда будет помнить об одном из них, поскольку то был человек, которым хотел бы он быть, однако пока что ему придется довольствоваться ролью другого — того, которого от души презирал.

Джейсон Борн поднялся с постели и спустился в свой кабинет, оборудованный в примыкавшей к прихожей этого старого викторианского дома комнатушке, в которой некогда размещалась библиотека. Там он взял лежавший на крышке бюро ключ и отпер третий сверху ящик.