Летающий клинок уверенно держал заданную высоту. Он не поднимался, когда я полете преодолевал заборы или дома, не опускался, когда я преодолевал канавы и овраги. То есть, по идее, когда я пролечу между островами, он не должен рухнуть вниз, так как движется безотносительно уровня поверхности.

В конце концов я настолько осмелел, что поднялся на уровень пятого-седьмого этажей, а потом, окончательно осмелев или обезумев, взлетел еще метров на двадцать вверх.

С такой высоты частный сектор выглядел как пестрая мозаика: крыши домов, словно разноцветные плитки, были разбросаны по зеленому полотну садов участков. Узкие улочки извивались между огородами, напоминая тонкие нити, переплетающие этот живой ковер.

Вдоль дороги были аккуратно выстроены ряды тополей. В садах и дворах среди зелени виднелись яркие пятна цветущих клумб. На паре участков я заметил голубые зеркала бассейнов.

— Красота…

Лететь на такой высоте я поостерегся, потому что даже несмотря на весьма слабый ветерок я был вынужден бороться с собой. Инстинкт самосохранения бил набатом, меч под ногами казался не трехметровой полосой стали, а узким маленьким прутиком, при взгляде вниз голова начинала кружиться. Все, чего на такой высоте хотелось — лечь на полосу стали, обхватив ее руками и ногами и как можно быстрее снизиться.

Ложиться, как и садиться, я не стал, но отдал приказ клинку начать снижение. Как только до земли осталось метров десять, остановился. Такая высота для меня была более чем приемлема — упав с нее, я точно ничего себе не сломаю. Я и с большей падал.

Полет был плавным, и меня не отпускало чувство детского восторга. Я словно скользил по невидимой дорожке, проложенной в воздухе. Меч продолжал нести меня вперед, над участками, и я наслаждался этой удивительной возможностью смотреть на привычный мир с высоты птичьего полета.

Тем не менее, простое движение вперед мне наскучило. Я все смелее ускорялся, замедлялся, менял направление и даже рисковал делать небольшие круги или резкие повороты. Каждый маневр давался все легче, и по прошествии пары часов я уже уверенно обращался с артефактом, не боясь, что меня скинет на землю шальной порыв ветра.

Вернулся на базу в прекрасном расположении духа и понял, что дали связь. Причем догадался я не по появившимся на экране палкам сигнала, а по истеричным крикам Макса, который таки дозвонился родителям и теперь орал на них, не заботясь, что его слышат люди по всей базе.

Первым делом я заперся в домике набрал номер отца. Пока в телефоне шли долгие гудки, я волновался, понимая — отец вряд ли поймет мое желание остаться здесь. Несмотря на свое Кошмарное имя, несмотря на пройденные за последний месяц испытания, волновался. Мне не плевать на родителей, но

— Артур! — воскликнул отец. — О Господи! Ты где? Ты ведь там, да⁈

В голосе родителя была не тревога, а целый океан страха за меня.

— Привет, пап. Да, я в Красноярске.

— Я договорюсь, тебя вывезут к нам, — твердо пообещал отец. — Найду выход на военное руководство, и тебя вытащат.

— Пап, я не могу просто так уйти. Я достаточно силен, чтобы сражаться. Я… хочу помочь людям здесь, — соврал я.

То есть, желание помочь людям у меня действительно было, но его затмевали десятки других. Желание занять и удерживать первое место в моем мысленном рейтинге искателей. Желание стать сильнее любого Кошмара, чтобы даже туманная тварь, захватившая больницу, при виде меня свалила обратно в туман. Желание знать больше о мирах.

Я еще с Островов на тамошнюю землю не спустился, не посетил города, не добился второй стадии практика, в конце концов! А их три, или даже целых шесть! Куда «к нам»? Зачем?

Молчание затягивалось. Я не планировал этот разговор, не сочинял и не прикидывал, какие привести аргументы в защиту своего решения.