В двери появился мистер Марш с винтовкой в руке.

— Мы их проучили как следует, мэм. А, Люси, как ты?

— Хорошо. Но я не думала, что просплю так долго. Ник?..

— Спит и ровно дышит. Доктор Ленгдон говорит, что жар спадает. Ну, детка, не надо плакать. — Он обнял меня. — Беги, посиди с Ником. Я думаю, они теперь не скоро появятся. Миссис Феншоу, не могли бы вы показать наши укрепления? Мне кажется, кое-что нужно изменить.

Зеленые глаза на изможденном лице миссис Феншоу улыбались.

— Я никогда не была большой поклонницей военных, мистер Марш, но должна признать, что мне очень приятно, что вы с нами. Вы — замечательный человек.

— У меня еще кое-что осталось от моей бывшей профессии, мэм. Подходящий случай для практического применения своих знаний.

Они вместе ушли, а я отправилась в спальню. У постели Ника сидела Юлан, рядом с ней лежала самодельная пика. Она улыбнулась мне, и мы зашептались, пока я проверяла пульс и щупала Нику лоб. Лоб по-прежнему оставался горячим, но лицо было потным и казалось, что он сейчас спит глубоким, естественным сном. Юлан ушла, а я осталась у постели раненого.

Если б я смогла проникнуть внутрь его сознания, отшатнулась ли бы я с ужасом от того, что увидела? Вздрогнула ли бы от ненависти, которая привела его сюда в погоне за Робертом Фолконом? Узнала ли бы я наверняка, что причина его странного ко мне отношения лежит в глубинах больного сознания?

На его лице была щетина, и, несмотря на худобу, он был очень похож на того человека, которого я впервые увидела в тюрьме Ченгфу, когда он держал мои руки и ласково говорил со мной, чтобы помочь мне избавиться от страха.

Внутри меня что-то задрожало и стало пробуждаться такое пронзительное и сильное чувство, что мысли начали путаться. По щекам побежали слезы. С трудом понимая, что я делаю, я встала на колени, взяла его руку и прижалась к ней губами. От моих слез его рука стала мокрой, и я не понимала, почему я плачу, пока постепенно не начала осознавать, что, несмотря на страх, загадки и сомнения, я была так счастлива, как никогда раньше. Я шептала, стоя на коленях:

— Ник, дорогой Ник! — и больше ни о чем не думала.

Я не знала, сколько я так простояла, когда отодвинулась занавеска и появился доктор Ленгдон.

— Ах, Люси! Ну же, детка, не надо бояться, — тихо сказал он. — Он очень сильный и здоровый молодой человек, и я уверен, что он теперь быстро пойдет на поправку. Для него будет замечательным лекарством то, что ты рядом. Он боготворит тебя, Люси.

Я поднялась с колен и села.

— Вы говорите о том, что он сказал вчера, когда не понял, что это я?

— Да. Я подумал, что ты была слишком расстроена, чтобы обратить внимание.

— Нет. Я слышала. Но это был просто бред. Он так не думает.

— Я слышал, как он о тебе говорил и не в бреду, Люси.

— Что ж… Ник — человек необычный. Ты можешь думать, что знаешь, что он чувствует, и вдруг он меняется, и понимаешь, что ошибалась. Я прожила с ним под одной крышей не один день, я знаю, — быстро сказала я, потому что мне хотелось переменить тему. — Я так и не поняла, как ему удалось так быстро сюда добраться. Он уехал всего на восемь-девять дней раньше нас, а мы прибыли на эсминце, который идет быстрее любого гражданского судна.

Доктор Ленгдон улыбнулся. Он выглядел уже не таким уставшим и изможденным, каким был всего несколько часов назад. И я поняла, что после ужасного удара, которым было для них ранение Ника, появление мистера Марша вселило во всех новую надежду.

— Ник прибыл не на судне, он проделал большую часть пути по железной дороге.