Я была в кухне, когда мистер Марш вернулся из своей вылазки.

— Привет, Люси, дорогая! Как Ник? — спросил он.

— Все еще спит. Пойду сменю доктора Ленгдона. Он уже часа два дежурит у его постели.

— Дай мне знать, когда он проснется. Мне нужно с ним поговорить. — Мистер Марш задумчиво почесал щеку. — У меня не хватает веревок, чтобы устроить ловушки и у северной стены. Я знаю, что они еще ни разу не нападали с севера, но я не знаю почему, и это меня тревожит.

— Думаю, из-за Ника, мистер Марш. Того рисунка, что сделал Роберт Фолкон на стене. Они думают, что это изображение какого-то демона чужаков, и поэтому боятся. «Боксеры» — очень суеверные люди.

В этот момент в кухню вошел улыбающийся доктор Ленгдон.

— Он проснулся, Люси. Я сказал ему, что ты здесь. Он зовет тебя. Иди.

Мистер Марш похлопал меня по плечу.

— Ты его спасла, Люси. Скажи ему, что я его люблю. Я приду минуты через две.

Непонятная кривая улыбка играла на губах Ника, когда я вошла в спальню.

— Итак… я тебя действительно видел ночью, — прошептал он. — Я думал, что у меня снова бред. Глупая обезьянка, пришедшая за мной.

Я подошла к кровати и поцеловала его в щеку.

— Как ты себя чувствуешь, Ник?

— Не так уж и плохо.

Я села и взяла его руку в свою. Он взглянул на меня и отвернулся.

— Не нужно быть слишком доброй ко мне, Люси. От этого еще тяжелее.

— Что тяжелее, Ник?

— Просто… все. О господи! Я слишком слаб. Даже язык не могу прикусить.

— Зачем, Ник? Пожалуйста, говори все, что хочешь.

Он с трудом повернул голову и снова посмотрел на меня.

— Ах, Люси… ничего из этого не выйдет. — Вдруг глаза его стали беспокойными: — Мой отец здесь? Доктор Ленгдон сказал, что он здесь.

— Да. Мы пришли вместе.

— Мне нужно срочно с ним поговорить, Люси. Нужно кое-что предпринять, пока эти ненормальные «боксеры» снова не напали.

— Не волнуйся, Ник. Твой отец… — я замолчала. — А вот и он.

Мистер Марш подошел к кровати.

— Привет, Ник. Похоже, Люси хорошо над тобой поработала.

— Да… Доктор Ленгдон сказал мне. Послушай, отец, я достал немного пороха прошлой ночью, тебе придется сделать бомбы. Это ваша единственная надежда, иначе они переберутся через стену. Тебе нужно забить порох в банки вместе с кусками металла или камнями, чтобы получилась шрапнель. Тебе нужен взрыватель. Я пока не придумал, как…

— Я смешал порох с песком, чтобы медленней горело, начинил этой смесью соломинку и поместил внутрь банки. Хорошо сработало. У них сегодня были серьезные потери.

Ник смотрел на него, глаза у него ввалились.

— Что ты еще сделал, отец? — наконец спросил он.

— Перестроил некоторые огневые точки. Поставил веревочные ловушки. Заминировал ворота, — спокойно и без лишних слов мистер Марш объяснил, что он сделал и почему. Закончив, он улыбнулся и сказал: — Не надо так удивляться, Ник. Ты знаешь, я побывал в четырнадцати кампаниях. Ник долго лежал, не говоря ни слова.

— Я и не знал, что можно быть слугой и мужчиной одновременно. Похоже, я недооценивал тебя всю жизнь, — медленно сказал он, и его губы сложились в кривую усмешку. — Одно из моих достоинств состоит в том, что я признаю свои ошибки. Прости меня, отец.

Мистер Марш покачал головой.

— Не нужно извиняться, Ник. Мне никогда не было стыдно за то, что я — слуга, но мне всегда было стыдно за то, что вы с матерью остались одни.