— Прекрати! — яростно выкрикнул он. — Прекрати! Если ты не понимаешь, то только потому, что ты дура. Мне нужно было покончить с тобой еще тогда, в пещерах, а не оставлять тебя в живых, но я не смог себя заставить. Я не знаю, как ты нашла выход, но это было мне хорошим уроком. Я слишком мягкосердечен. Больше я подобной ошибки не допущу.

Мне казалось, что чем дольше мы будем говорить, тем больше шансов на то, что волна безумия, нашедшего на него, пройдет, и я спросила:

— Почему ты отнес меня в пещеры, Роберт? Он посмотрел на меня с гневным раздражением.

— А что еще мне оставалось? Я должен был на тебе жениться, господи! Я — Фолкон, но я уже был готов жениться на сироте, чтобы спасти «Луноловов». Поэтому я и положил бумаги в твой чемодан. Но Грешемы запретили мне встречаться с тобой, мне нужно было от тебя избавиться, чтобы выиграть время, пока адвокаты найдут наследников, уже твоих наследников. Боже мой! Неужели ты не понимаешь, что мне ничего другого не оставалось? Неужели непонятно, почему я оставил тебя в пещерах? Но ты выбралась. А когда ты появилась в «Луноловах», я снова подумал, что могу жениться на тебе…

Я не могла рассчитывать, что мистер Марш придет нам на помощь. От той раны, что у него, он не скоро придет в себя, я не смогу так долго заставлять Роберта говорить. Я молилась о том, чтобы какое-нибудь сказанное мною слово развеяло облако безумия, застилавшее его ум. Поэтому я снова заговорила:

— Ты был так добр ко мне, Роберт. Неужели ты ничего ко мне не чувствовал?

Он посмотрел раздраженно.

— К тебе? Что это значит? Я люблю только «Луноловов». О, ты хорошенькая и временами забавная. Я никогда не испытывал желания покончить с тобой. Я и сейчас этого не хочу, — его глаза неожиданно заблестели. — Но я должен свести счеты с Сэбином. Он уже мертвец. И тебе тоже придется умереть. Дураку ясно!

Он прицелился.

— Ты — первый, Сэбин.

Я почувствовала, как Ник весь напрягся, и поняла, что он бросится на Роберта в безуспешной попытке добраться до него. Неожиданно ужас, который рос во мне, сменился такой яростью, которой я в себе даже не предполагала. Я выбросила вперед руку, ударив Ника так, что он упал на кровать, выпустив меня, и ринулась на Роберта Фолкона. Я почувствовала, как оскалилась, как волосы встали дыбом, а пальцы сами по себе превратились в когти.

— Нет! — крикнула я.

Я заметила изумление на лице Роберта, и, когда я была уже рядом, его свободная рука поднялась и он ударил меня кулаком так, что я отлетела к стене и поползла по ней вниз, почти теряя сознание.

Я услышала, как Роберт воскликнул:

— Не двигаться, Сэбин!

Я медленно подняла голову, перед глазами все кружилось. Ник беспомощно лежал на кровати. Он упал на рану и изо всех сил пытался сесть, так что пот тек по лицу. Роберт опомнился от изумления и прищелкнул языком:

— Тигрица защищает своего самца, — сказал он. — Ты покорил сердце китайской сироты, Ник. Как это тебе удалось?

Не сводя глаз с Роберта, я медленно встала на четвереньки.

— Нечего сказать, Ник? — насмешливо осведомился он, улыбнувшись, и щека его быстро задергалась. — Слова иссякли, удача тоже? Что ж, пора покончить и с тобой. Я собираюсь пристрелить тебя, как собаку. Немедленно…

Он аккуратно прицелился. Я все еще не могла подняться, когда раздался выстрел, его звук с такой силой ударил по моему телу, словно пуля попала в меня.

Из моей груди вырвался жуткий звук, судорожное рыдание, и я повернула голову к кровати, туда, где лежал Ник. Он не шевелился, его голова была приподнята, и он, не мигая, смотрел на Роберта, словно не верил своим глазам.