— По этой улице мы подъедем к самой площади, — сказал он, указывая в тесный переулок.

— Но там нет сквозного проезда! — с сомнением покачал головой Хусейн.

— Верно. Но именно это нам на руку. Они не ждут удара отсюда, а это значит, что мы можем рассчитывать на внезапность.

Абдул увлек товарищей за собой. Переулок был безлюден. Где-то в отдалении, наверное, за президентским дворцом, зазвучал с минарета голос муэдзина, призывающий правоверных к вечерней молитве.

— Здесь, — сказал Абдул. — За этой стеной — небольшой дворик, а сразу за ним — площадь. Мы поставим машину прямо у стены, вдвоем с Хусейном переберемся на ту сторону, а Амира останется. Появляемся из укрытия, выпускаем ракету и — назад…

— Выглядит неплохо, — улыбнулся Хусейн, скрывая дрожь волнения. — Может быть, попробуем сейчас перебраться на ту сторону? Посмотрим, насколько это легко и сколько займет времени.

Абдул пожал плечами и огляделся по сторонам. Вокруг не было ни души.

— Что ж, — сказал он, мгновение поколебавшись. Я пойду первым. Если все будет спокойно, тогда переберешься и ты.

— А я? — спросила Амира.

— Ты останешься здесь.

Одним движением Абдул перемахнул стену. Хусейн в ожидании нетерпеливо переминался с ноги на ногу, когда из-за стены неожиданно донесся какой-то шум. Хусейн и Амира переглянулись.

— Я посмотрю, что происходит, — сказал Хусейн.

Он подтянулся, заглянул за стену и сейчас же спрыгнул на землю, пригнулся, схватил Амиру за руку и потащил прочь.

— Что случилось? — воскликнула в растерянности Амира.

— Солдаты! — выдохнул Хусейн.

Они уже были у выхода из переулка.

— А Абдул?

— Я не заметил его там, не успел разглядеть…

Едва Хусейн успел это выговорить, за их спинами, за стеной, щелкнули два выстрела.

Хусейн и Амира молча переглянулись. Они подумали в этот миг об одном и том же.

9

Генеральный секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза в мягких домашних туфлях и шелковой цветастой пижаме восседал в шезлонге, укрытом в тени деревьев. Здесь, на загородной даче, престарелый генсек проводил почти все время, остававшееся свободным от медицинских процедур. В Кремле он теперь появлялся совсем редко, и даже заседания Политбюро иной раз предлагал провести за городом — не приходилось расходовать силы на утомительную дорогу в Москву и обратно.

Силы уже оставляли старика. Теперь он почти не мог самостоятельно читать, просил прочесть редакционную статью «Правды» кого-нибудь из охранников, и под мерный голос читающего задремывал, уронив голову на грудь. Его старались не тревожить в такие минуты, и должно было произойти нечто из ряда вон выходящее, чтобы помощник решился его разбудить.

В этот день таким экстраординарным событием стал приезд председателя КГБ. О встрече не было предварительной договоренности, поэтому начальник охраны генсека, помявшись, сказал чуть виновато:

— Товарищ генеральный секретарь отдыхает. Прикажете разбудить?

— Не стоит, — покачал головой шеф госбезопасности. — Я подожду.

И демонстративно взглянул на часы. Начальник охраны, мгновение поразмыслив, отправился в парк. Вернулся он, однако, на удивление быстро коротко сообщил:

— Вас ждут.

Шеф обнаружил Генерального в шезлонге — все в той же пижаме, с розовым со сна лицом.

— Рад видеть, давненько, — прохрипел Генеральный.

Он не стал подниматься навстречу гостю, и тот понял, что последние сведения о состоянии генсека — чистая правда.