Теперь самым настоятельным образом встало два вопроса. Первый – о том, что делать с Зевсием, пока мы не сможем поместить его в специально подобранный мир, и второй – о моем, хм, акте зарождения новой жизни с самой мадмуазель Афиной, которого стесняюсь и я, и она. Она – потому что старая девственница с многотысячелетним стажем, а я – потому, что еще ни разу не приходилось мне заниматься этим делом не по велению своей души и тела, а, как бы так сказать, ради интересов дела и тем более с богиней, у которой такая репутация.

Вопрос с Зевсием пообещал решить отец Александр, на некоторое время закапсулировав его в некое подобие кокона тутового шелкопряда. Процесс начался еще в ходе допроса, и к вечеру бывший повелитель олимпийцев будет крепко спать, спутанный паутиной, в своих сновидениях вернувшись в то время, когда он действительно был великим и ужасным, а не желчным мелочным старикашкой, как сейчас. Спросив священника о том, в чем же заключается главная фишка помещения Зевсия в этот замкнутый мир, услышал рассказ еще об одном соседнем мире, который нам обязательно придется посетить, если мы соберемся уходить отсюда большой компанией, с Елизаветой Дмитриевной и прапором Пихоцким, свежесформированной ротой из юных амазонок, штурмоносцем, а самое главное – с выведенным из этого мира народом тевтонов. Грубо говоря – если мы двинемся отсюда налегке (то есть в том составе, в котором сюда попали), то нам будут доступны быстрые межмировые каналы, которые работают по принципу лифта и доставляют сразу на нужный этаж. Но такую тяжесть, какую и количественно и качественно представляет наша компания уже в своем нынешнем составе, не поднимет никакой лифт, а с учетом возможного расширения состава до целого народа – и тем более. Придется нам, фигурально выражаясь, подниматься из этого подвала по лестнице, по порядку – с этажа на этаж, по пути разгребая самые разнообразные накопившиеся завалы и походя наводя порядок. Слишком давно тут не ходил никто вроде нас, и лестничные площадки оказались завалены всяким хламом, мусором, дерьмом, и заросли паутиной.

Так вот – в том самом мире живет народ, который он (не отец Александр, конечно, а тот, кто говорит его голосом) изгнал из мира главной последовательности за некоторые весьма неуважаемые привычки, от которых те никак не хотели отказываться. Насколько я понял, речь шла о Содоме и Гоморре, население которых было не уничтожено (Всевышний не настолько жесток и расточителен), а выслано в один из самых нижних, еще необитаемых миров, после чего пустые города подверглись полному уничтожению. Не зря же Лоту и его присным запрещалось оборачиваться и смотреть на происходящее, а те, кто нарушил этот запрет, подверглись жестокому наказанию.

Так вот – в новом мире содомиты и гоморритяне не сгинули, как этого можно было ожидать, а вместо того размножились, густо населив мини-континент, изолированный от остальной суши, на которой господствовал самый натуральный мезозой. Море, в котором над всеми прочими видами превалировали гигантские хищные ящеры, оказалось для ссыльнопоселенцев табу, и все их распространение по этому миру ограничилось этим мини-континентом. Они даже не ловили рыбу в прибрежных водах, ибо риск того, что поймают именно тебя, был неоправданно велик.

Довольно высокий уровень магии в этом мире спровоцировал ее широкое использование, причем власть в растущих и постоянно укрупняющихся государствах захватили люди, одаренные особыми талантами – а попросту говоря, колдуны. И чем сильнее был у колдуна талант, тем больше власти мог он держать в своих руках.