— Возьми, тебе пригодиться, — прошептала она, вложив в его руку что-то небольшое.

Федор растерянно глянул и обнаружил фиолетовую жидкость в маленьком флаконе из-под духов.

— Так точно не сгоришь, — прошептала Светлана и добавила: — Ты теперь мне должен, Горт.

— Сам справлюсь, — буркнул Федор и хотел было вернуть флакон, но Светлана сместилась, оставив Федора одного.

Г-Г-ГР-РБУМ!

Удар грома при том, что небо было ясным был для всех неожиданностью. Ректор оборвал речь на полуслове, растерянно огляделся и метнулся к окнам. Профессора последовали за ним, да и большенство претендентов.

Федор же остался на месте, уставившись на женщину, что возникла чуть в стороне. Молодая, красивая, с легкой улыбкой. Она стояла и смотрела на него, держа в руках небольшое зеркальце в форме пера.

— Мама… — едва слышно прошептал Федор.

Бок начал припекать и Горт сунул руку за пазуху, обнаружив там зеркальце, хотя точно помнил — оставил с вещами у Абаковых.

— Мама… — сделал он шаг к ней, но та тут же исчезла.

* * *

В большой комнате стоял круглый стол.

Большой, массивный, из красного дерева, с отполированной до состояния зеркала поверхностью. Вокруг стояли стулья с резными спинками.

В остальном комната была пуста.

У входа в коридоре стоял такой же стул, на котором спокойно, сложив руки на груди в замок, сидел император.

Мимо него молча проходили люди, заходя в зал и вставая у стульев. Среди них были Никодим, Кузнецов и другие одетые достаточно дорого люди. Они не здоровались ни с правителем, ни с друг другом.

После того, как все вошли в зал, они встали у стульев.

Первым начал рыжая женщина лет сорока. Она вытащила сухарь из складки дорого платья, положила на стол и произнесла:

— Я — пекарь. Мое дело — хлеб.

Усевшись за стол, она молча уставилась перед собой.

— Я пахарь, — произнес Никодим, положив на стол колосок и уселся за стол. — Мое дело — земля.

— Я кузнец, — произнес широкоплечий мужчина с окладистой бородой. — Мое дело — сталь.

Он молча положил подкову на стол и уселся.

— Я чтец, — отозвался молодой парень лет двадцати на вид. — Мое дело — знания.

Он положил книгу без названия на стол и так же уселся.

Один за одним люди усаживались за стол. В конце стоять остался только Кузнецов.

— Я князь, — произнес он и оглядел собравшихся. Сняв с пальца перстень с ярким красным камнем, он положил его на стол и произнес: — Мое дело — власть.

Усевшись со всеми за стол, он еще раз оглядел собравшихся и покосился на открытую дверь, в которой виднелся спокойно сидевший император.

Словно почувствовав его немой вопрос, к двери подошли парочка фельдъегерей и закрыли кабинет, оставив правителя империи за пределами собрания.

— Всемилостивейший государь, — подошел к нему мужчина в простом пиджаке и брюках. — Прикажете подать чаю?

— Нет, — мотнул головой тот, продолжая сидеть в той же позе и смотря на дверь.

Мужчина кивнул, убрал руки за спину и встал рядом.

— Вас что-то гнетет, — произнес он, так же смотря на дверь, за которым проходило собрание.

— Каждый раз они… каждый раз происходит то, чего не ждешь, — произнес он, подбирая слова. — Словно они мысли читают.

— Это их суть и естество, — кивнул доверенный. — По другому и быть не может, но ведь дело не в этом?

— Знамение явлено… Изменить уже ничего нельзя… — правитель тяжело вздохнул и добавил: — Лишь бы они сдержали слово и не нарушили договор.