На каждой ракушке было изображение лица. Лишь одна не походила на остальные. Самая большая, настоящее чудовище среди себе подобных. Величиной почти с устрицу.

Лицо на ней было иное.

На всех других рисунках изображались жертвы. А у этого лица были узкие лукавые глаза, и губы кривила самая жестокая улыбка из всех, какие Крис когда‑либо видел.

Это, решил Крис... это охотник.

– Крис, – позвала Рут из ванной.

– Что тебе?

– Подойди сюда на секунду.

– Я смотрю ракушки Дэвида, – ответил он, сидя на кровати со спущенными до колен джинсами. – Они какие‑то чертовски странные.

– Брось ты эти ракушки, Крис. Надо, чтоб ты потер мне спину. И...

Он услышал, как в ванну снова полилась вода.

– Я думала о морском форте. И...

– И?..

– И прикидывала, где мы можем жить.

– Ну‑ка удиви меня.

– Иди сюда. Ты вполне можешь потереть мне спину, пока я буду излагать.

Он улыбнулся.

– Значит, если не спою, то не покормят?

– Разумеется.

Крис вошел в ванную, наполненную клубами пара. На запотевшем туалетном зеркале Рут написала: «Рут + Крис = ИЛН».

– Истинная Любовь Навеки?

Рут улыбнулась сквозь пар.

– Или покуда не объявится мой миллионер.

Сняв ее лифчик и трусы с края ванны, он нагнулся, выудил губку из воды и начал обрабатывать ее спину.

– Ох... Ты же не машину полируешь. Это, знаешь ли, натуральная кожа. Нежная, чувствительная кожа. Которую надо ласкать.

– Знаю. – Крис поцеловал ей плечо. Оно было теплым, влажным и восхитительно пахло. – М‑м‑м...

Чудо, так и хочется съесть. – Он выжал ей на спину теплую воду. Рут с глубоким вздохом изогнулась.

– Горячо?

– Нет. Изумительно. Так вот, как я говорила...

– А‑а‑а... Где нам жить. Не надо, не рассказывай. Мы отдадимся на милость Церкви и встанем лагерем на кладбище, а на надгробиях станем спать и есть.

– Нет. Дай мне закончить. И продолжай тереть спину. С тебя за это кое‑что причитается – на целый год станешь моим рабом. М‑м‑м... Не останавливайся. Когда ты так делаешь, мне приятнее говорить.

– Слушаю и повинуюсь, госпожа. Хорошо, где же мы будем жить?

– Все очень просто, Крис. – Она подтянула колени к груди. – Мы въезжаем немедленно. Великолепно, правда ведь?

– Немедленно въезжаем в морской форт? – Крис вздохнул. – Только ты забыла одну малюсенькую вещь. – Он отодвинулся назад, пытаясь определить, не потешается ли жена над ним. – Там полное запустение. Комнаты забиты мусором, а малярная кисть не касалась стен уже лет пятьдесят. И что?

– А мне казалось, что ты человек с воображением.

– А мне казалось, что ты человек практичный. Полно, любовь моя. Будь посерьезнее.

Она подняла на него глаза, и сквозь волны пара они показались туманными и большими. Довольное выражение лица подсказало Крису, что у жены есть тайный козырь.

– Послушай. Во сколько этот фургон должен был нам обойтись за год?

– Договаривались на двести пятьдесят в месяц. Около трех тысяч.

– Три тысячи? Мы могли бы купить подержанный фургон примерно за пять. Потом ставим его во дворе морского форта. Когда я говорю «фургон», то имею в виду очень приличный. Знаешь, такого типа, на которых ездят в отпуск. Со спальнями, кухней, ванной, со всеми модерновыми наворотами. Вот так... – Она изогнулась в ванне. – Чуть ниже. Ох...

– Пять тысяч. Пришлось бы несколько выйти из бюджета, правда?

– Нисколько.