– Они взяли шофера?

– Нет. Им удалось собрать четверть всех деталей, сэр, и они хотят знать, продолжать ли поиски.

– Да мне‑то что до этого? – в ярости возопил Инносент. – Нянька я им, что ли?

Он бросил трубку, обрывая бормотание Вернона, и уставился на карту страны и план города, украшавшие стену напротив. Пунта‑Горда, город на самом юге Белиза, где сходятся восточная и западная границы страны, чтобы встретиться в Гондурасском заливе. Оттуда рукой подать до Гватемалы. Потом – тридцать миль по гватемальской земле, и вы в Гондурасе. А дальше – весь мир. Шофер уже никогда не вернется. А с ним ушла и последняя тусклая надежда. Валери Грин была мертва.

ВЫНОСИТЕ ТОВАР

Кэрби весело покружил над Южной Абиленой, выбросил полотенце с завернутой в него кассетой, в которой лежала записка с приказом выносить товар, и, посмотрев, как высыпавшие из хижин дети дерутся за полотенце, дважды прошел низко над крышами. Индейцы побежали на холм, кто с сумкой, кто со свертком или мешком. Тогда Кэрби набрал высоту и спикировал на свой проклятущий участок, выровняв самолет так низко над землей, что по склону холма заплясали пыльные смерчи. Он сел на растрескавшуюся площадку, развернул «Синтию» и подогнал к холму, так что ее закрылок коснулся неровной земли склона.

Пыль улеглась, и Кэрби уже сидел на корточках под левым крылом, рисуя в пыли лошадь при помощи палочки. Лошадь получалась похожей то ли на собаку, то ли на жабу. Но тут появился Томми с компанией.

– Ну, ты, похоже, ожил, – заметил Томми.

– Ага. Мы снова в деле.

– Ты хочешь сказать, что надо опять возводить храм?

– Разумеется. Я побуду недельку в Белиз‑Сити, может, слетаю в Сан‑Педро, найду девчонку. Или погощу в Штатах. Мы в деле на всю катушку.

– Привез зелья? – спросил Луз.

– В другой раз. Да и вообще, это вредная штука, Луз, она убивает честолюбие.

Кэрби открыл грузовой люк, и индейцы тщательно уложили свертки, после чего пошли по домам. Они вообще не смотрели на Кэрби, но если он вдруг перехватывал чей‑то взгляд, то видел робкую улыбку и приветственный кивок. Он был связан с индейцами только через Томми и Луза и даже не понимал толком, почему остальные принимают участие в этой афере. Деньги они любили, но тратили в основном на цветастые наряды и сладости из города. Однако у него складывалось впечатление, что они работали бы и бесплатно, ради самой работы, ради удовольствия воскресить искусство предков. И они были рады, что ему нравится их мастерство.

– Надеюсь, вы принесли много Зотцев? – спросил Кэрби, следя за погрузкой.

– Э… вообще‑то нет, – неохотно ответил Томми.

– Не много? Сколько же?

– По правде сказать, ни одного.

– Ты же знаешь, как их любят в Штатах.

– Может, и так. Но тут старый Зотц – дурной вестник. Наши не любят делать его.

– Они – примитивный народ, ты же знаешь, – вставил Луз. – У них поверье: сделаешь Зотца, он тебя же и приберет к рукам.

Зотц Чимальман, повелитель летучих мышей, был самым страшным демоном древних майя. Зловещее ухмыляющееся создание, жившее в мрачной пещере в окружении летучих мышей, крало души умерших майя по пути в рай и отправляло их в вечный мрак ада. В «Попол Вух», великом мифе майя о сотворении мира, это существо появляется под именем Камазотц, враг рода людского. Прожив около четырехсот лет при христианстве, индейцы по‑прежнему считали, что их древние боги сохраняют свое могущество и самый могущественный из них – Чимальман, воплощение зла, царственный владыка ночи, крылатый злодей, уничтожающий людей просто забавы ради.