– Погоди, так значит, она вернулась? Но как?

– Дракон, скорее всего. Драконы – единственное племя, не признающее деления миров. Будем считать, ее принес какой‑то дракон. Или же кто‑то запустил опять аппаратуру Клайгеля, но это маловероятно, поскольку она вот уже много лет стоит в подвалах твоего замка, и за эти годы вполне могла выйти из строя.

– Ладно, Чиа, это мы обсудим потом. Что было с Бертраном дальше?

– Дальше? А дальше Бертран пустился на поиски Черного Меча.

– Это еще что такое?

– Это, Райан, некий легендарный артефакт, изготовленный в незапамятные времена тем же Мастером, что изобрел палантиры. Говоря простыми словами, это чудовищной мощности конденсатор. Никакой Светлый Совет не смог бы противостоять Бертрану, будь у него в руках такой довесок к его собственному могуществу, способный многократно увеличить его энергию. Бертрану было скучно, да и вообще все ему надоело, и, как я его ни отговаривала, он отправился в долгий и опасный путь на поиски Меча.

– И он сгинул?

– Да нет. Бертран был истинным принцем Черного трона: храбрым, умным, могучим. В одиночку он стоил, пожалуй, не меньше, чем все его армии. Он вышел из дюжины смертельно опасных переделок, пробился там, где любой другой непременно сложил бы голову… И добрался, наконец, до Меча.

– Так он заполучил его?

– Есть такая вещь, Райан, как ирония судьбы. Волшебных Мечей было два. Черный и Светлый. Никто не был достойнее Черного Меча, чем Бертран. И вот когда он вошел в Хранилище и увидел два похожих, как две капли воды, как буриданов копны сена, клинка, один из которых был тем, за чем он пришел, – он ошибся. Его рука взялась за эфес Светлого Меча. Так произошло его падение.

– Падение?

– Да, Райан. Меч, конечно, служит Хозяину. Но Волшебный Меч отличается тем, что исподволь заставляет Хозяина служить себе. Если бы Бертран завладел Черным Мечом, этот маленький нюанс не имел бы никакого значения, но Светлый меч – он разбередил его душу и лишил внутренней целостности. Бертран вернулся какой‑то потерянный. Маялся некоторое время, ничем не мог себя занять, а потом сбежал. Просто исчез, никому ничего не сообщив. Я полагаю, он воспользовался аппаратурой Клайгеля, на сей раз для себя.

– А не мог он забрать оба Меча, чтобы на досуге выбрать подходящий?

– Не‑ет, ловушка так не работает. Тот Меч, которого ты коснешься, становится твоим до смерти. Расстаться с ним ты не можешь. Это же Волшебный Меч, он предъявляет на владельца свои права. Белым Бертран, разумеется, не стал – данное при рождении никаким волшебством не изменить, но пошла в нем какая‑то трещина. По‑моему, в нем проснулась совесть.

Райан молчал, тихонько покачивая ногой.

– Я так понимаю, – сказал он после изрядной паузы, – Черный Меч все еще там? И выбирать теперь не из чего?

– Гномы, или еще какое‑то подземное племя, по какой‑то причине заинтересованное в этом деле, изготовили точную копию унесенного Бертраном Меча и поместили ее на прежнее место.

– Он обычный?

– Да, совершенно обыкновенный, ну, может быть, с каким‑то мелким подвохом.

– Ничего себе, мелкие подвохи, из‑за которых вся жизнь может пойти наперекосяк! Меня это не устраивает.

– Помилуй, Райан, что ты опять замышляешь?

– Эта игрушка должна принадлежать мне, Чиа, хотя бы для обеспечения личной безопасности. Что будет, если Бертран вернется?

– Н‑да… Разумеется, если бы я делала выбор между тобой и прежним Бертраном, я остановилась бы на нем. Надеюсь, ты способен оценить мою честность? Но я предпочитаю служить тебе, чем тому, во что мог превратиться за эти годы Бертран.