Очнувшись, я увидел себя в своем гамаке и по движению корабля понял, что мы отплываем. Свалился я оттого, что мой приятель, хозяин «Зеленого Эрина», нанес мне крепкий удар кулаком, что, впрочем, нисколько не помешало успеху экспедиции. Лейтенант Бёрк ворвался со своими матросами в церковь как раз к тому самому времени, когда там уже собрались молодожены вместе с приглашенными гостями, так что они попали в мышеловку и все, кроме Боба, успевшего выскочить в окно, были арестованы. Впрочем, следуя французской пословице «Один человек стоит другого», сбежавшего без долгих раздумий заменили одним из гостей. Старший помощник, как мы уже говорили, строго соблюдал дисциплину и заботился главным образом о числе захваченных; он наложил на этого человека свою лапу и, несмотря на крики и протесты, доставил его на «Трезубец» вместе с другими пленными. Бедняга, столь неожиданно попавший на королевскую морскую службу, оказался деревенским цирюльником из Уэлсмута. Звали его Дэвид.

IX

Хотя удар, жертвой которого я стал, помешал мне принять активное участие в развязке дела, было ясно, что счастливым исходом экспедиция в значительной степени обязана мне.

Поэтому когда я открыл глаза, после того как с трудом пришел в себя — уж очень сильным был полученный мной удар, — то увидел рядом нашего доброго капитана, пришедшего лично справиться о моем здоровье. Не считая некоторой тяжести в голове, я чувствовал себя хорошо, поэтому сказал ему, что через четверть часа поднимусь на палубу и надеюсь приступить к службе в тот же день. Действительно, едва капитан вышел, я выскочил из гамака и занялся своим туалетом. Кровоподтеки под глазами остались единственными следами от кулаков мистера Джемми. Без сомнения, если бы я не обладал столь крепким черепом, он оглушил бы меня, точно быка на бойне.

Как я и понял по движению фрегата, мы отплывали. Якорь уже отделился от грунта, и корабль начал уваливаться на правый борт. Капитан изо всех сил старался помочь ему, заставляя работать кливера, затем мы остановились, чтобы окончательно поднять и закрепить якорь. По окончании этого маневра мы, слишком спустившись под ветер, убрали бизань и легли в дрейф, пока якорь не будет выбран. Когда эти предосторожности были приняты, капитан, предоставив управление судном старшему помощнику, удалился в каюту ознакомиться с депешами, которые ему надлежало вскрыть лишь перед отплытием.

Наступил небольшой перерыв; им тотчас же воспользовались мои товарищи, чтобы поздравить меня с успехом нашего похода и расспросить о нем. Когда я, стараясь не пропустить ни единой подробности, рассказывал им о том, как проходила экспедиция, неожиданно мы заметили лодку, стремительно мчавшуюся на веслах к фрегату и посылавшую нам какие-то сигналы. У одного из гардемаринов оказалась при себе подзорная труба, и, посмотрев в нее, он воскликнул:

— Черт меня подери, если это не Боб-дельфин!

— Вот так шутник! — отозвался кто-то из матросов. — Скрывается, когда его разыскивают, и появляется, когда мы отплываем.

— Может, он уже успел поссориться со своей женой? — откликнулся другой.

— Да… Не хотел бы я быть в его шкуре, — пробормотал третий.

— Молчать! — раздался голос, неизменно повергавший всех нас в трепет. — А ну, по местам! Право руля! Брасопить фок! Вы что, не видите: судно идет задним ходом!

Приказание было выполнено мгновенно, корабль прекратил свой задний ход, затем еще несколько секунд постоял неподвижно и двинулся вперед.

— Лодка по левому борту! — крикнул вахтенный.