— Хозяин, да понял я всё, понял. Думаешь, не слышу я, какая разница между записями у них и у нас. Мне тебя жалко. Ты что, один хочешь им конкуренцию составить? — кивнул Гоша на мониторы, — А не надорвёшься? Или ты школу звукооператоров решил открыть?
— Школу… — покатал я Гошино предложение, обдумывая его со всех сторон, — Нет, школу точно нет. Пожалуй, я примером буду воспитывать.
— Это ещё как? Учебное кино снимешь?
— В кино работу со звуком не объяснишь. По крайней мере, я точно не потяну. Я лучше по-своему записывать буду. Уши у всех есть. Разницу услышат, а потом сами по-старому писать звук не станут.
— Ой, сомнительно это. Они что, сейчас её не слышат? — в одно замечание срезал Гоша мои надежды, — И вообще, тебе это для чего надо?
— За музыку обидно, и за музыкантов наших. Ни инструментов у них нормальных нет, ни аппаратуры хорошей, а без этого сейчас уже никак. На одном таланте не выедешь.
— Нет, вы посмотрите на него, — привстав на цыпочки, домовёнок не спеша обошёл вокруг меня, разглядывая со всех сторон, — Местечковый патриот особо узкой направленности, — выдал он заключение осмотра, — Даёшь наш, советский звук в массы! Ура, товарищи! — провозгласил он лозунг, потрясая кулачком.
— Эх, какую цель убил. Словно утку на взлёте срезал, — пожаловался я непонятно кому, — А ты знаешь, похоже, я до сих пор ещё мечусь. Не полностью прижился, что ли. Я, помнится, как только попал в СССР, всё вокруг старых Жигулей бегал. Совсем уж было собрался их переделывать, а потом перегорел. Теперь вот езжу на «тройке», и как-то привык к ней. Кстати, напомни мне завтра, что тормозные колодки нужно поменять.
— Не пойму я тебя. Занимаешься любимым делом, девушка у тебя замечательная, сам либромант, как сыр в масле катаешься, и всё равно чем-то недоволен.
— Вот такие мы, люди. Чем больше имеем, тем больше нам надо. А на самом деле мне цели не хватает. Должна она быть. Понимаешь, какой-то смысл в жизни нужен. Я раньше над этим никогда не задумывался, а сейчас что-то порой накатывает.
— Тю-ю, ничего себе, тебя заносит. Если что, то мы с тобой этот мир спасли. Ты оглянись вокруг. Неужели ты думаешь, что тебя сплошь строители коммунизма окружают? В него давно никто не верит, и сами коммунисты в первую очередь. Послушал я, о чём наши соседи, муж с женой, кстати, он и она — коммунисты, вечерами разговаривают. Всё больше о связях, партийных выдвижениях, и у кого что из дефицита достать можно. И, заметь, ни слова про светлое будущее.
— Тебе не нравятся коммунисты?
— Не столько коммунисты, сколько наши соседи. Калитка на одной петле болтается, во дворе лужа, картошка не окучена, а в доме половицы скрипят. Это что ли строители коммунизма? Ты, и то целыми днями работаешь, как проклятый, а они… Домой пришли, он на диван с газетой, а она бигуди перед телевизором крутить. А в выходные дни, так и вовсе спят до обеда. Так они никогда коммунизм не построят. Разрушить могут, а построить — никогда! — решительно рубанул воздух домовёнок ребром лапки.
— Может они на работе пашут.
— Ага, он в парткоме, а она в плановом отделе. Упахались прямо. И вообще, хозяин, а тебе не кажется, что в СССР всё наоборот делают? Та же Япония или Англия товары, что получше, для себя производит, а те, что похуже, за границу продаёт. А здесь, если «на экспорт», то стараются и неплохие вещи делают, а как для себя что-то, так чуть ли не откровенный брак гонят. Магазины обувью и одеждой завалены, которую никто не покупает, потому что в ней ходить стыдно.
— Есть перегибы, — согласился я с домовым, — Не хватает людям личной заинтересованности. |