– Людмила Павловна, познакомьтесь, пожалуйста: заведующая свинофермой Маша, – представил гостье Ситкину директор школы.

С самим Леонидом Матвеевичем, одетым скромно – хлопчатобумажные мятые штаны, клетчатая рубашка с короткими рукавами, соломенная шляпа и босоножки на босу ногу, – Маша поздоровалась как старая знакомая, хоть и почтительно.

– А это Веревкина, Назаренко и Саввушкин, – продолжал знакомить Макар Петрович.

– Ба! – воскликнул доктор наук, тряся Илюшину руку. – Артист. Мастер на все руки!

– Совершенно верно, на все… – хмыкнул директор, но объяснять ничего не стал. – Ну, что скажешь, Леонид? – Макар Петрович широким жестом показал на ферму.

– Отлично, отлично, – качал головой учёный. – А с чего мы начинали, а? Помните, как первый раз приехали на остров? Кустарник – не продерёшься. Весь затянут илом…

– В тот год очень сильно разлился Маныч, – кивнул Макар Петрович.

– Две старенькие палатки, – вспомнил доктор наук.

– Все своими руками…

– Нюра Шовкопляс заблудилась, помните?

– А как же. Нашли её в камышах. Там сейчас у нас бахча… Но Нюра то, Нюра, а? – сказал Макар Петрович.

– Да а. Виделись в Ленинграде. Главный инженер завода.

– Ты тоже, Леонид, кое чего добился, – засмеялся директор.

Илюхе было странно слушать, как Макар Петрович называет гостя запросто по имени. Доктор наук, из Ростова. Но потом Илья сообразил: этот самый Леонид Матвеевич был когда то для директора простым учеником, как и он, Илюха. И тоже бегал босоногим мальчишкой по улицам Тихвинской…

– Леонид Матвеевич, нет, вы только посмотрите! – прервала их воспоминания Люся. Девушка стояла у загона Васи. В её голосе звучало нескрываемое восхищение.

– Да, – сказал земляк, – тебя, Маша, можно поздравить. – Он зашёл к борову, присел на корточки. – Вырастила рекордиста, хоть сейчас на выставку.

Вася, словно догадываясь, что речь идёт о нем, хрюкнул и легонько поддел учёного пятачком.

– А что? – сказала Люся. – Надо будет рекомендовать.

Леонид Матвеевич поднялся.

– Обязательно. Я как член комиссии буду настаивать.

Пришла очередь смущаться Маше. Щеки её запылали.

Сип недоумевал: подумаешь, столько разговоров вокруг обыкновенной свиньи!

Но когда он узнал, что Люся – кандидат наук, да ещё приехала из Москвы, то пожалел, что с прохладцей относился к изучению книжек, которые дала ему Маша. О чем толковали животноводы, он понимал с трудом. Зато Маша была на высоте.

Прощаясь, Леонид Матвеевич сказал:

– В конце лета готовься, Маша, на выставку в Ростов.

– А может, и на ВДНХ, – добавила Людмила Павловна.

Гости ушли, а бригада ещё долго не могла успокоиться. Сип даже забыл, что намеревался пойти в мастерские.

– Счастливая ты, Машка, – сказала Веревкина. – В Москву поедешь.

– Это ещё неизвестно, – ответила Ситкина. Она сидела на табуретке, прижимая ладони к горящим щекам.

– Надо Васю лучше кормить, – предложил Илюха. У него к борову проснулись нежные чувства.

– Будем строго придерживаться науки, – сказала Ситкина.

Покидая в этот день свиноферму, Саввушкин задержался у загона Васи. Тот лежал на боку, дремал, и определённо нравился ему все больше и больше.

После работы Сип не пошёл на рыбалку, как договаривались с Володей и Филей: он схватился за книжки по свиноводству. И теперь они уже не казались ему такими скучными. Не участвовал Илюха и в играх, затеваемых ребятами на вечерней заре.

– Ты знаешь основные методы подготовки кормов для свиней? – спросил Сип у Гулибабы, когда они уже укладывались спать.