— Образцовое умозаключение, — признал Понс. — Меня смущают только одна-две подробности, которые вы, вне сомнения, сумеете прояснить, когда для этого придет время. А пока у нас нет никаких свидетельств того, что имя Тревора Поупа связано с предупреждениями.

— Но ведь письма не случайно появились после возвращения Поупа на родину. Само содержание предупреждений указывает на него!

— Не случайно! — согласился Понс. — Однако предполагаемые жертвы получили указание готовиться не к смерти, а к наказанию. Это уже непонятно! Наказанию за что?

— Ну, за убийство Генри Поупа, за что же еще?

— Следствие коронера завершилось заключением о том, что смерть Поупа была случайной.

— Следствия дают небезупречные результаты, Понс. Кому, как не вам, знать это.

— Да, конечно, однако я имею привычку чуть-чуть сомневаться даже в самых очевидных фактах. Зачем нужно было предупреждать джентльменов, если мотив заключался в мести?

— Дело в элементарной психологической потребности мстителей, испытывающих патологическое желание известить свои жертвы о том, что их ждет наказание. А эти предупреждения, похоже, достигли цели — после того, как был убит первый из Лучников.

— Ну, не в такой степени, чтобы кто-нибудь из них обратился в полицию. Какая милая нерешительность!

— Если нужно было какое-нибудь доказательство того, что смерть Поупа была не такой, как представлялась, то вот и оно.

— В самом деле? Интересно. Боюсь, что воды эти куда темнее, чем представляется нам в настоящее время. Увидим.

После этого Понс на весь вечер углубился в изучение путеводителя по Сассексу.

На следующее утро, через час после того как мистер Колвин остановил свой автомобиль возле нашего дома, мы проехали сквозь странную, но характерную для этих мест деревеньку Лургашолл, а потом отправились вверх по склону Блэкдауна, высочайшего холма в Сассексе. Неподалеку за каменными воротами и за тисовым забором располагался каменный дом, надворные постройки спускались по склону от одного его бока.

Колвин предупредил отца телеграммой о нашем прибытии, в результате чего Джошуа Колвин ожидал нас в утренней столовой — крепкий мужчина средних лет со свирепого вида лохматыми усами и упрямыми темными глазами.

На представления своего сына он отреагировал в ворчливой и самоуверенной манере.

— Вы присоединитесь ко мне за завтраком? — спросил он.

— Чашечку чая, сэр, — попросил Понс. — Мне бы не хотелось отягощать ум перед решением этой маленькой задачи.

Колвин оделил его ровным взвешивающим взглядом.

— Садитесь, джентльмены, — предложил он. — Простите, что я буду есть. Я дожидался вашего приезда.

— Конечно же, мистер Колвин.

Мы уселись за стол с завтраком и были уже готовы приступить к нему и к чаю, если бы в комнате не появился явно только что поднявшийся из постели молодой человек, довольно расстроенный, судя по чертам тонкого лица.

— Отец… прошлой ночью я опять видел около дома Пирсона… — проговорил он и, заметив нас, остановился. — Прошу прощения.

— Входи… ты опять опоздал, — проговорил Колвин и, повернувшись к нам, добавил: — Мой сын Алистер… мистер Солар Понс, доктор Паркер. Так, значит… Пирсон. А ты уверен?

— Уверен, сэр. Прятался за воротами. Я вошел в дом в полночь.

— Пирсон, — вставил наш клиент, — это работник, которого отец уволил два месяца назад.

— Можно ли спросить, по какой причине его уволили? — осведомился Понс.

— Мешался в чужие дела, — буркнул Колвин.