Догадки на тему торжественного приема в Буганде были прерваны приходом белого мужчины в обществе нескольких старых негров, украшенных бусами из цветного стекла, когтей и клыков леопардов.

– Приветствую вас в самом сердце Африки, дорогие гости! Поистине дорогие и неожиданные гости! Моя фамилия Маккой. Я нахожусь у трона нынешнего кабаки в качестве... секретаря, – сказал белый мужчина. – Мне сообщили о несчастном случае с одним из членов экспедиции и, хотя я сам знаком со здешними ядами, все же привел лучших лекарей кабаки. Вероятно, это вам необходима помощь?

Маккой подошел к койке, на которой лежал Смуга.

– Меня ранили, как я полагаю, отравленным ножом, – ответил путешественник.

– Рана не заживает, а больной теряет силы и им овладевает апатия, – добавил Вильмовский. – Посмотрите, пожалуйста!

Вильмовский обнажил предплечье Смуги. Маккой внимательно осмотрел рану и ощупал опухоль.

– Сколько времени прошло с момента ранения? – спросил он и, получив ответ, буркнул: – Плохо, плохо, яд уже долго находится в крови...

Он кивнул лекарям, которые с серьезным видом исследовали рану, нюхали ее, щупали пальцами, перешептываясь между собой. Оригинальный консилиум продолжался длительное время, пока Томек не воскликнул:

– Папа, почему ты не покажешь врачам нож, которым ранили дядю Смугу?

– Неужели у вас есть этот нож? – спросил Маккой.

– Мой сын не совсем точно выразился, – ответил Вильмовский. – Мы только подозреваем, что нашего друга ранили ножом, который мы отобрали у одного мулата.

– Покажите этот нож, – попросил Маккой. Он внимательно осмотрел лезвие ножа, потом передал нож старому лекарю, или шаману. Негр отковырнул ногтем немножко темной мази с углубления на лезвии и положил ее себе на язык. Он долго жевал, полузакрыв глаза, после чего сплюнул на землю и пробормотал:

– Этот яд делать кавирондо. Он действовать медленно, но верно.

– Я так и думал, – огорченно сказал Маккой. – Вы высосали рану?

– Хантер ее промыл и забинтовал, – сообщил Томек.

– Мой сын присутствовал при оказании первой помощи раненому, – пояснил Вильмовский.

– Надо было как следует высосать рану, – встревоженно сказал Маккой. – Сколько крови потерял раненый?

– Мне кажется – очень много, – ответил Смуга.

– Ну что же, я ничем помочь не могу. Мы должны довериться... местным лекарям, – опечаленно сказал Маккой.

– Хорошо, пусть шаманы берутся за дело, – улыбаясь, согласился Смуга.

– От имени кабаки приказываю вам заняться раненым, – обратился Маккой к шаманам. – Постарайтесь вернуть силы белому человеку, народ которого никогда не воевал с черными жителями Африки.

– Откуда вы знаете, что наш народ не воевал с неграми? – с удивлением воскликнул Томек.

– Я поступил на должность секретаря к молодому кабаке по соглашению с английскими властями. Однако сам я ирландец и с уважением отношусь ко всем, кто борется за свою свободу, – ответил Маккой. – Сержант Блэк сообщил мне о вашем приезде. Таким образом, я знал, что к нам в гости едут поляки, а я немного знаком с вашей историей. Узнав из моих слов о вашем приезде, кабака приказал принять вас с почетом как представителей храброго и дружественного неграм народа.

– Значит, это вас мы должны благодарить за столь гостеприимную встречу, – любезно сказал Вильмовский.

У Томека не было времени прислушиваться к дальнейшей беседе, потому что его внимание поглотили знахари, столь шумно называемые ирландцем «местными лекарями».