Двадцать второго апреля лейтенант Маркем пересек 83-ю параллель, что не удавалось до него ни одному человеку. 27 числа занемогли еще двое людей. Мужественные матросы, несмотря на полумертвое состояние, все-таки тащились из последних сил, стараясь не быть обузой для товарищей. 28 числа отряд прошел всего полмили, и ценой каких усилий! К тому же вызывало тревогу резкое сокращение провианта. По всей видимости, экспедиция не выйдет на 85-ю параллель… и даже на 84-ю! 4 мая уже большая часть людей жалуется на боли в суставах. 6 мая на обоих санях уже по трое больных. Удается пройти всего четверть мили… Армия торосов сплотила свои бесчисленные ряды, превратившись в настоящую непроходимую возвышенность, пустыню из ледовых обломков, от маленьких до гигантских, величиной в пятьдесят футов. 9 числа всем стало ясно, что нужно отступать, — цинга затронула в той или иной степени всех членов отряда, а продуктов осталось меньше половины. 10 мая моряки находились на восемьдесят третьем градусе, двадцатой минуте и двадцатой секунде северной широты.

«Итак, — пишет Маркем, — мы возвращаемся! Бог свидетель, мы выполнили свой долг. Поэт сказал: “Дерзнув, я сделал все, что в силах человеческих. Кто сможет больше?”»

Возвращение было страшным, и все-таки, несмотря на все несчастья, настроение людей оставалось превосходным. А между тем «из тридцати четырех ног только одиннадцать были работоспособными, и еще несколько едва ковыляли». 26 числа, на тринадцатый день отступления, разразилась метель, еще уменьшив скорость передвижения измученных людей. Каждый день, каждый час дорогого стоил — рацион таял; потеплело, и передвижение саней стало еще более трудным. Под мягким пористым снегом пряталась вода; как-то раз почти все люди промокли и простудились, не пострадали только двое. Все эти причины вынудили Маркема бросить одни сани, облегчив работу изнуренным матросам. В самом деле, важно было как можно быстрее вернуться на «Алерт», поскольку речь шла уже о жизни тех больных, которым с каждым днем становилось все хуже и хуже.

Двадцать восьмого мая, то есть через пятнадцать дней после выступления в обратный путь и сорок три дня после отправления с «Алерта», путешественники увидели пуночку; птичка весело порхала по торосам и заливалась радостными трелями — сладкая музыка для людей, так долго не слышавших ничего, кроме завываний арктических ветров! Даже больные высунулись из-под покрывал, наслаждаясь песенкой маленького друга, прилетевшего из такого далека, чтобы подбодрить бедных моряков. 30 числа они заблудились и только через сутки выбрались на старую дорогу. Но снежные сугробы завалили путь, снова сделав его малопроходимым. Сани с больными матросами провалились в трещину; людей едва удалось спасти. 5 июня — чудесная погода; яркое солнце вселяло надежду в сердца, придавало новые силы ногам и рукам. Но ночью морякам не удалось отдохнуть — налетел шторм, наполовину сорвавший палатку. 7 числа силы путешественников подошли к концу. Маркем подсчитал, что в таком темпе только за три недели они доберутся до «Алерта», расположенного всего в тридцати милях, то есть в пятидесяти пяти километрах. Оставался единственный шанс на спасение больных — идти как можно быстрее за помощью. Вызвался лейтенант Парр. Спотыкаясь и чуть не падая на каждом шагу, он отправился в одиночку через груды торосов и ледяные поля, заваленные сугробами. Доберется ли он до корабля? Как для него, так и для всего отряда то был вопрос жизни и смерти.

Восьмого июня настал скорбный день. Один из матросов, Портер, в полдень испустил последний вздох. Состоялась грустная церемония почестей, оказанных несчастному товарищу. На невысокой мачте лодки, закрепленной на санях, наполовину приспустили флаг; британский стяг прикрыл тело бедняги, и похоронная процессия моряков, за исключением четверых самых больных, покинула палатку в девять часов; прочитали заупокойную молитву и закопали бренные останки в лед арктической пустыни.