Она махнула столпившимся душам и представила их богу.

Он едва заметно, но искренне улыбнулся:

– Мы уже знакомы.

– О! – У нее покраснели щеки. – Прости. Я забыла.

Танатос был жнецом душ, и именно его лицо смертные видели последним, прежде чем отправиться на берега Стикса.

– Я как раз собиралась проводить новые души к Полю суда.

Она заметила, что глаза Танатоса слегка распахнулись, и он взглянул на Юри. Та быстро заговорила:

– Леди Персефоне пора возвращаться во дворец. Не могли бы вы проводить их вместо нее, Танатос?

– Конечно, – ответил он, подняв руку к груди. – Буду рад помочь.

Персефона на прощание помахала душам. Танатос повернулся к толпе, раскинул свои крылья и исчез вместе с душами.

Юри обвила своей рукой локоть Персефоны и потянула прочь от берега Стикса, но Персефона воспротивилась.

– Зачем ты это сделала? – спросила богиня.

– Что именно?

– Мне не нужно во дворец, Юри. Я могла бы отвести души к Полю.

– Простите, Персефона. Я боялась, что они засыпят вас просьбами.

– Просьбами? – Она сдвинула брови. – О чем им просить?

– О благах, – объяснила Юри.

Персефона хихикнула:

– Я не в том положении, чтобы одаривать благами.

– Они этого не знают, – пожала плечами Юри. – Они видят только богиню, которая может помочь им получить аудиенцию у Аида или вернуться в мир живых.

Персефона нахмурилась:

– С чего ты взяла?

– Потому что я была одной из них.

Юри снова потянула ее за руку, и на этот раз Персефона пошла за ней. Между ними повисло напряженное молчание, и богиня поморщилась:

– Прости, Юри. Иногда я забываю…

– Что я мертва? – Девушка улыбнулась, и Персефона почувствовала себя маленькой и глупой. – Да все в порядке. Это одна из причин, почему вы мне так нравитесь. – Она на мгновение замолчала, а потом добавила: – Аид не ошибся в выборе спутницы.

– Спутницы? – брови Персефоны взлетели вверх.

– Разве не очевидно, что Аид собирается на вас жениться?

Персефона рассмеялась:

– Ты слишком торопишь события, Юри.

Вот только Аид и правда ясно изложил свои намерения. «Ты будешь моей царицей. И мне не нужны мойры, чтобы это узнать». Персефоне вдруг стало трудно дышать, все внутри будто стянулось узлами.

Эти слова должны были заставить ее сердце растаять, и тот факт, что этого не произошло, озадачил ее. Может, это было связано с их недавней ссорой. Чего она так опасалась, если Аид был уверен насчет их будущего?

Юри, не замечая внутренней борьбы Персефоны, спросила:

– Почему лорду Аиду не выбрать вас царицей? Вы незамужняя богиня и не давали обета безбрачия.

Душа бросила на нее понимающий взгляд, от которого Персефона покраснела.

– Если я богиня, это еще не значит, что я гожусь на роль царицы подземного царства.

– Нет, но это хорошее начало. Аид никогда бы не выбрал своей царицей смертную или нимфу. Поверьте мне, у него была уйма возможностей.

В Персефоне вспыхнуло пламя ревности, словно от спички, брошенной в лужу керосина. В ней поднялся прилив магии, требуя выхода. То был защитный механизм, и ей не сразу удалось его подавить.

«Держи себя в руках», – приказала она себе.

Для нее не было новостью, что у Аида до нее были любовницы. Одна из них – рыжеволосая нимфа по имени Минфа, которую Персефона превратила в куст мяты. И все же она никогда не задумывалась, что интерес Аида к ней, возможно, был отчасти вызван ее божественной кровью.