– Пожалуйста, уходи, – попросила Мария. – Нам нечего сказать друг другу.

– Нет, есть. Я должен объяснить то, что произошло в тот вечер.

Мария вздернула подбородок:

– В этом нет необходимости. Встретившись с твоей семьей, я уже услышала все, что хотела узнать.

– Ты не понимаешь их, Мария!

– Нет, понимаю, – настаивала девушка. – Они ненавидят меня, ненавидят за то, что шони сделали с твоей сестрой, за то, что я живу у мисс Нелли. Твой старший брат убедил их, что я – проститутка. Мое присутствие в твоей жизни пойдет в разрез со всем, во что они верят, со всем их существованием.

– Они привыкнут, Мария. Дай им шанс и время.

– Ты любишь свою семью, Люк? – заметив выражение его лица, она покачала головой. – Не переживай, я все понимаю: конечно, любишь. Ты всю жизнь был хорошим сыном, старался доставить им радость, строил свою судьбу по их правилам. Я знаю, ты не сможешь огорчить их.

Люк подошел к Марии и спокойно сказал:

– Ты права, Мария. Я на самом деле люблю свою семью. Все они очень важны для меня.

С этими словами он взял девушку за плечи и, несмотря на ее отчаянные попытки вырваться из его объятий, с той же спокойной настойчивостью продолжил:

– Но жизнь я хочу строить только с тобой, и мне наплевать, что об этом думают другие.

Мария постаралась успокоиться.

– Подумай, сейчас у тебя есть все: хорошая семья, уважение друзей и соседей…

– У меня нет тебя, а ты – это то, что мне необходимо.

– Почему, Люк?

– Потому что, черт возьми, я люблю тебя!

Он почти выкрикнул это и был награжден аплодисментами с верхней площадки. Люк прижал девушку к себе и с ошеломляющей и яростной нежностью накрыл ее губы своими. Неожиданно для себя Мария осознала, что теперь их не сможет разлучить никакая сила. Любовь и радость переполняли ее, и она ответила на поцелуй Люка с такой же страстью.

Джек снова застонал и с трудом поднялся на ноги, держась за челюсть. Девушки наверху продолжали хихикать.

– Все в порядке? – спросил Джек.

Мария, улыбнувшись, прижалась щекой к груди Люка.

– Все прекрасно, Джек, – тихо ответила она. – Все просто замечательно.

Янтарный свет вечера озарил своим нежным сиянием ферму Эдеров, позолотив белый дом и кусты горного лавра, которые Женевьева посадила у крыльца. Где-то в зарослях закричала камышовка и, выпорхнув, полетела куда-то на запад.

Люк поставил коня и медленно направился по дорожке к дому, вновь и вновь обдумывая то, что сейчас скажет родным. Он будет до конца честен с ними, а там уже дело за ними: откроют они или нет свои сердца и умы, чтобы принять его решение.

Эдеры ужинали. Сняв шляпу, Люк ополоснул лицо и руки и вошел в гостиную. Здесь находились все, даже Хэнс, который лишь недавно переехал в свой новый дом. Он и заговорил первым.

– Вот и блудный сын вернулся, – процедил Хэнс сквозь зубы.

Внутри Люка начало подниматься раздражение; но он постарался подавить его, решив не мелочиться, и сел на свое обычное место между Сарой и Израэлем, напротив Ребекки. Девушка выглядела бледнее обычного, но казалась спокойной и уже съела неплохую порцию пудинга и ветчины.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Люк.

Ребекка молча кивнула головой.

Однако Рурк отложил вилку и прорычал:

– Она почти не спала этой ночью.

– Мне очень жаль, что ты так расстроилась, Бекки, – Люк обвел внимательным взглядом лица родных и отхлебнул сидра. – Конечно, я неправильно поступил вчера, – признался он.