— Надо следить за последним окном по правому борту. Сигнал дадут оттуда, — объяснил другой мужчина, смахивающий на танцора аргентинского танго.

Виктор опустил бинокль и презрительно взглянул на говорившего. Он и так все это знал. И просил только одного — тишины. Виктор Волк послал в Европу Доржелеса под именем Венсана Вальпа, чтобы тот убедился в серьезности предстоящей сделки. Ирландец также хотел гарантий. Судя по последним новостям, во время полета Доржелес получил все необходимые подтверждения, но он еще не виделся с Хуго Эккенером, единственным поручителем, достойным доверия. Если встреча с командиром Эккенером прошла хорошо, Доржелес вывесит в окне каюты белый платок. Если же платок будет красным, значит, сделка оказалась обманом.

Профессиональный стрелок, пересчитывающий рядом патроны, был нанят именно ввиду второго исхода. Несколько пальцев у него было сломано, но, чтобы совершить убийство, достаточно и одного. Если платок будет красным, Виктор прикажет немедленно убить этого господина Пюппе и его таинственного компаньона, как только они ступят на американскую землю.

«Гинденбург» продолжал снижаться. Он сделал последний разворот, позволявший обозреть его нос и капитанскую рубку. Сейчас наконец-то покажется правый борт дирижабля!

— Ну что? — спросил танцор.

Виктор не отрывал глаз от бинокля. Он знал, что неудача будет стоить ему нескольких миллиардов, самого грандиозного контракта в его жизни. Красный платок в окне также означал бы, что ему нанесено оскорбление, которое можно смыть только большой кровью. Снайпер ждал. Дирижабль повернулся еще немного.

— Белый, — сказал Виктор. — Белый!

— Браво! — воскликнул «аргентинец» за его спиной. — Гарантии получены. Мои поздравления!

23

О, несчастные пассажиры!

В то же самое время, в пятистах метрах отсюда

— Этель…

Это имя рвалось прямо из его сердца. Ванго бежал к «Гинденбургу».

Корабль высадил его в нью-йоркском порту два дня тому назад. Он сразу бросился к башне, вскарабкался по лесам. Стройка так и стояла заброшенной. Ванго обнаружил пристанище Зефиро за огромными стальными буквами, которым так и не нашлось применения. Было видно, что здесь уже давно никто не живет. И никаких следов падре. Что, если Этель привела за собой врагов Зефиро? А вдруг они схватили и ее?

Ванго прождал на стройке всю ночь. Утром, вконец истерзанный тревогой, он перешел на другую сторону улицы и, забыв об осторожности, обратился к портье «Скай Плаза»:

— Мне надо передать кое-что мадам Виктории, которая живет в апартаментах на восемьдесят пятом этаже.

— Кому, простите?

— Мадам Виктории.

Портье полистал журнал.

— У нас нет постоялицы с таким именем. И никогда не было.

— Но зимой кто-то снимал этот номер несколько месяцев подряд. Возможно, я спутал имя. Проверьте.

— Нет, — возразил портье, — восемьдесят пятый этаж находится на ремонте уже три года. На нем нет номеров.

— Уверяю вас…

— Пожалуйста, не настаивайте. Уходите, прошу вас.

И Ванго ушел. Он побрел по улицам наугад.

На Центральном вокзале он нашел на скамейке оставленную кем-то газету. На последней странице всего в нескольких строчках сообщалось о прибытии в Нью-Йорк «Гинденбурга». Ванго посмотрел на часы.

Этель будет на борту. Он ни минуты в этом не сомневался.

Пока он бежал по летному полю к дирижаблю, его не оставляло чувство, что он сам загнал Этель в ловушку. Это из-за него она оставила дом и прилетела сюда, преследуемая убийцами. Почти десять лет назад он бросил ее посреди поля в Лейкхерсте после их трансатлантического перелета на «Графе Цеппелине».