На подоконнике появилась тень. Ванго бесшумно схватил незнакомца, повалил его на пол и ударил по шее сзади. Тот сразу потерял сознание. В окне появилась вторая тень, и Ванго точно так же обезвредил и ее. Оставшиеся снаружи слышали только шуршание одежды. Прошла еще минута. До Ванго доносились приглушенные голоса. Несмотря на холод, он взмок от ужаса при виде двух тел, которые лежали на полу, привалившись к его ногам. За восемь лет в бегах его инстинкт выживания обострился. Он страшился собственных рук, не зная, на что они способны.

В окно полез третий. Он смог увернуться от удара и вместе с Ванго покатился к камину. Мужчина сопротивлялся изо всех сил, но юноше удалось зажать ему рот рукой. Ванго налетел плечом на валявшийся на полу русский словарь, подобрал его и оглушил им противника. Тот остался лежать. Ванго прихватил еще и флягу и вернулся к своему посту под окном с двумя орудиями защиты.

У его ног послышалось какое-то бормотание. Один из неприятелей приходил в себя. В том, что он говорил, невозможно было разобрать ни слова. Ванго уже приготовился одним махом вбить ему в голову всю словарную премудрость. Но, уже занеся над головой книгу, он вдруг понял, что тот бормочет.

Человек говорил не по-русски. Это был древнегреческий. Первые строки Евангелия от Иоанна. «В начале было Слово…»

Ванго опустил книгу.

— Брат Джон?

— Ванго? — спросил мужчина, кривясь от боли. — Это ты?

Чей-то голос за окном окликнул монаха.

— Я здесь. С Ванго!

Четвертый человек перемахнул через подоконник.

— Ванго? Что ты здесь делаешь?

— А вы?

— Мы голодаем там, наверху.

— Голодаете?

— Пиппо Троизи сказал, что в доме давно никто не живет. Мы искали еду. Где остальные?

— Они здесь.

— А брат Пьер?

— Боюсь, у него пробита голова. Мне очень жаль.

— Кто это сделал?

Ванго пожал плечами. Монах все понял.

В окне показалась последняя тень. Их было пятеро. Пять монахов, пять благородных разбойников с большими мешками через плечо, одетые в темную, под цвет ночи, одежду.

— Наберите в ведро воды из колодца, — сказал брат Джон. — Я попробую привести в чувство остальных. Придется нести их до лодки.

— Я пойду с вами. Помогу, — сказал Ванго. — Мне надо поговорить с братом Марко.

— У тебя есть какая-нибудь еда?

— Яйца.

— Сколько?

— Две дюжины.

— Пиппо ждет нас на пляже.

Но Пиппо на пляже не было. Он добрался до порта Мальфы и там привязал лодку к бакену возле прибрежных скал. Потом нырнул и доплыл до набережной. Теперь он сидел, привалившись к лачуге портовой сумасшедшей — своей жены Пины Троизи, — и слушал.

Пиппо делал это каждый раз, когда возил монахов мародерствовать. Впервые он осмелился подойти к лачуге накануне Рождества. Его жена с кем-то беседовала. Это был доктор Базилио. Она рассказывала ему, что набралась терпения и ждет мужа. Говорила о корабле, на котором вернется Пиппо. Взволнованный, он слушал, как Базилио просил ее повторить, когда и откуда прибывают корабли.

Приходя вечером к лачуге, он почти всегда заставал доктора. Пина и Базилио мало-помалу сдружились. Доктор выслушивал жену Пиппо. Он старался понять, чем она живет, что привело ее сюда. Говорил с ней о своем, рассказывал о пациентах.

Она всегда ждала его с легким ужином, аппетитные запахи щекотали ноздри Пиппо Троизи. В этот вечер он почувствовал знакомый аромат жареных кабачков — жена обычно шинковала их тонкими полосками.