– И Фриц тоже честный, – добавила она, – а относительно того, что они вчера говорили, то все это была одна пустая болтовня и глупости. Когда деревенские люди начнут болтать, так они сами не знают, что болтают, лишь бы только болтать себе и другим на потеху; они даже не думают о том, что они говорят; и если вы доедете до ближайшей фермы, то, наверное, услышите все такое же про моего отца.
– Нет-нет, – возразил Отто, – в этом вы заходите слишком далеко, потому что все, что было сказано про принца Отто…
– Было возмутительно! – воскликнула девушка.
– Не возмутительно, а справедливо, – сказал Отто. – Да, справедливо; я действительно таков, как они говорили, и даже хуже!
– Никогда! – горячо запротестовала Оттилия. – Так вот вы как это принимаете! Ну, из вас никогда бы не вышло доброго солдата. Если меня затронут, то я вскочу и дам сдачи! Да еще как! Я себя в обиду не дам, я стану защищаться! Ни за что я не допущу, чтобы другой человек мне на мою вину указывал, даже и тогда, когда бы эта вина у меня на лбу была написана! И так должны поступать и вы, если вы хотите пережить все это. Но, право, я никогда еще не слыхала ничего глупее! Мне думается, что вам было стыдно за себя! Так вы лысый, не правда ли? А?
– О нет, – сказал Отто и весело рассмеялся. – В этом я могу оправдаться; лысым я еще никогда не был.
– Красивый вы и хороший, – убеждала его девушка. – Ведь вы знаете, что вы добрый и хороший, и я заставлю вас самого сказать это всем в глаза! Простите меня, ваше высочество, но это не из неуважения к вам, вы это знаете, и вы знаете тоже, что вы хороший.
– Ну что же я, по-вашему, должен сказать? – спросил Отто. – Я вам скажу вот что: вы повариха, вы прекрасно готовите, пользуюсь случаем поблагодарить вас за превосходное вчерашнее рагу; но, скажите мне, разве вам не случалось видеть, как прекраснейшая провизия до того изгаживается неумелыми стряпухами, что блюда в рот взять нельзя? То же самое можно сказать и про меня; я, быть может, хорошая провизия, но блюдо из меня получилось никуда не годное! Я все равно, что сахар в салате! Короче говоря…
– Мне все равно, я знаю только, что вы хороший, – проговорила Оттилия, слегка вспыхнув, потому что не поняла его сравнения.
– Хорошая вы, а не я, – сказал Отто.
– Ах, это все про вас говорят, что язык у вас такой льстивый, что вы хоть кого обойдете, – укоризненно промолвила она. – Нехорошо это!
– Вы забываете, что я человек средних лет, чуть ли не старик, – засмеялся принц.
– А если сказать вам правду, когда вас слушаешь, то можно подумать, что вы еще мальчик; и хоть вы принц, но, если бы вы пришли мешать, когда я стряпаю, я пришпилила бы салфетку к вашим фалдам! Да! Боже мой, простите меня, ваше высочество, но у меня что на уме, то и на языке! Я ничего поделать с собой не могу! – добавила девушка, застыдившись.
– И я также! – воскликнул принц. – И на это именно все они и жалуются.
Они походили на двух влюбленных; хотя шум водопада, походившего на хвост белого коня, заставлял их говорить громче, чем обычно говорят влюбленные, но тем не менее для ревнивого глаза, который мог бы видеть их сверху, их веселые лица, шутливый тон и близость могли показаться подозрительными. И чей-то грубый голос из-за кустов терновника стал звать Оттилию по имени. |