Ликование охватило весь Север. Казалось, что рождение этого ребенка несло с собой надежду и вселяло уверенность. Сам Вильгельм, которому нужно было выбрать девиз по этому поводу, остановился на латинской фразе «Saevis tranquillus in undis» – «Спокойствие посреди бушующей бури». Отражая на тот момент его собственное неизменное спокойствие и надежду, этот девиз по прошествии многих лет оказался удивительно подходящим ко времени и трудам этого младшего из его сыновей, чье имя Фредерик Генрих стало символом золотого века голландской истории и под чьей великодушной рукой народ Голландии достиг своего величия и славы, когда вся Европа была истерзана конфликтами. Крещение этого ребенка состоялось 12 июня в Делфте, где он был назван в честь двух главных протестантских королей: Фредерика Датского и Генриха Наваррского. На крещении присутствовало множество делегатов со всех Нидерландов, а представителем его царственных крестных выступал единокровный брат младенца Мориц.

Вильгельм использовал это радостное событие для более серьезного дела – обсуждения военной ситуации с теми, кто прибыл с Юга. Он долго сидел с Сент-Алдегондом, думая, как спасти Антверпен, отрезанный от всего, кроме моря. Оценивая ситуацию, они тщательно изучали карты. Вильгельм выступал за то, чтобы разрушить часть дамбы позади Антверпена, расширить выход к морю и таким образом поддерживать связь с Севером. Но у этого плана было мало шансов на одобрение, поскольку речь шла не о героических днях Лейдена, а разочарованный Юг, раздираемый мелочной внутренней враждой и борьбой групповых интересов, быстро катился к отделению и сепаратному миру. Чтобы не допустить этого фатального движения в руки Пармы, Вильгельм планировал до конца лета снова вернуться в Антверпен. В этом городе его так часто встречали то овациями, то злобным шипением, что он не сомневался в своей способности восстановить свое влияние и, значит, вернуть город к той политике, за которую он стоял. Чувствуя, что истинные интересы Нидерландов лежат в объединении, Вильгельм был уверен, что в общем и целом Штаты тоже поймут это. Расставаясь с Сент-Альдегондом, он обещал снова быть с ним еще до начала осени. Больше они не встретились никогда.

Прошло не так много дней после крещения младшего сына Вильгельма, когда в Делфт пришло поразившее всех известие. В Сент-Омере от тифа скончался герцог Анжуйский. Хорошей или плохой была эта новость? В течение первых недель об этом трудно было судить, потому что, хотя с его смертью исчезла опасность враждебных действий с его стороны, она ослабляла связи Нидерландов с такими важными союзниками, как Франция и Англия.

Вильгельм принял новость с приличествующими случаю выражениями сожаления и написал подобающие письма королю Франции и королеве-матери. Он был не из тех людей, которые сразу же доверяют бумаге свои политические решения, и мы не можем с уверенностью знать, какие политические прожекты рождались у него в голове для восстановления пошатнувшегося единства провинций под новым началом. Очевидно одно: если бы он остался в живых, то в июне 1584 года было еще не слишком поздно, чтобы заделать трещину, возникшую из-за действий Анжу. Ситуация менялась, открывая новые возможности. В Принсен-хофе уверенный и изобретательный Вильгельм стоял перед лицом будущего, в котором стало, как минимум, на одну проблему меньше.

Глава 10

 Убийство в Делфте

 1584

1

Несмотря на объявленные за его голову двадцать пять тысяч экю, Вильгельм не изменил свой обычай принимать подателей прошений и держать двери открытыми для всех подряд.