Если брать личности, то Анжу и Траухзесс не сильно отличались друг от друга, оба были эгоистичными, безответственными интриганами. Но за спиной Анжу стояла Франция, и он не участвовал ни в какой другой войне, тогда как за Траухзессом не стоял никто, а против него ополчилась вся католическая Германия. Анжу принадлежал к династии Валуа, бывших правителей Нидерландов, а Траухзесс нет. С политической точки зрения он был совсем не тем претендентом, которого искал Вильгельм. Однако Гент, полностью погруженный в свои дела, остался глух к его доводам.

К счастью, обстоятельства не допустили вооруженного вторжения Траухзесса в Нидерланды. Он сильно зависел от помощи Иоганна Казимира, но в самый критический момент скончался старший брат Иоганна Казимира курфюрст-палатин, и ветреный крестоносец, вложив свой меч в ножны, умчался в Гейдельберг получать свою долю в виде регентства над малолетним наследником.

Всю ту зиму военная ситуация неуклонно ухудшалась. Антверпен был блокирован, Брюссель оказался под угрозой, интриги и предательство подрывали позиции Юга, а возвращение Вильгельма на Север и то, что очередную сессию Генеральных штатов он собрал там, было воспринято как подтверждение его пренебрежения общим благом, забота исключительно о благе Голландии и проявление личных амбиций. На Севере тоже не все шло гладко. На этот раз политические и личные проблемы сошлись вместе, поскольку стало известно, что муж его старшей сестры, граф ван ден Берг, который всегда был колеблющимся сторонником Вильгельма, зимой 1583/84 года состоял в переписке с Пармой касательно передачи ему всей провинции Гелдерланд. Его раскрыли и отправили в тюрьму, а его безутешная преданная жена настояла на том, чтобы присоединиться к мужу в заточении. Тем временем Парма предложил Анжу заключить сепаратный договор, и даже Штатам стало очевидно, что удержать этого Защитника Нидерландов от полной сдачи их в руки испанцев можно только, сделав ему более выгодное предложение. При таких неблагоприятных обстоятельствах в марте 1584 года в Термонде альянс был возобновлен. Вильгельм выиграл этот гейм ценой, которую ему уже не пришлось платить.

Генеральные штаты, обеспокоенные опасностью, исходившей от Пармы, перебрались из Миддельбурга в Дордрехт, а из Дордрехта в Гаагу. А новая принцесса Оранская поместила свой скромный домашний двор в нескольких милях от Делфта в Принсенхофе – непритязательном доме из красного кирпича, где когда-то был женский монастырь. Маленький, неудобный, с постоянными сквозняками, он тем не менее обладал своеобразным шармом со своей солнечной столовой, широкими прохладными коридорами и окруженным стеной фруктовым садом. Здесь Луиза царствовала над своим простым двором в течение нескольких месяцев своего короткого замужества. Здесь «мадемуазель Анна» по-прежнему принимала ухаживания своего кузена Луи, одобряемые ее отцом, но не одобряемые – правда, издалека – его отцом. Сюда ненадолго приезжал учившийся в Лейдене Мориц, на удивление взрослый в свои шестнадцать лет, но более суровый и замкнутый, чем его отец. Он был блестяще одаренным молодым человеком, обладавшим «большими способностями, хорошей осанкой и смелостью, со светлыми волосами и острым умом», как описал его английский агент. Вильгельму приходилось полностью полагаться на него как на преемника своей политики, поскольку он давно не имел вестей от своего старшего сына, который уже шестнадцать лет находился в плену у испанцев. Все попытки освободить его закончились неудачей. Политически он был мертв. Действительно, какое отношение могли иметь воспоминания Вильгельма о ребенке, которого он оставил в Лувене, к человеку за тридцать, заточенному в Испании?

Еще до отъезда из Антверпена Луиза забеременела, и тряска в безрессорной голландской карете, которая везла ее из Миддельбурга в Делфт, едва не лишила ее ребенка.