Подняв руки, я смотрела вверх, снимая контактные линзы, которые изменили цвет моих глаз на голубой. Я положила их в специальный контейнер.

Платье соскочило следом, отправившись прямиком в мусорное ведро. Я никогда не надевала их дважды. Я просто не могла заставить себя сделать это, потому что даже если это платье было блестящим и сексуальным, оно всегда будет напоминать мне о Тобиасе и его ледяных прикосновениях. Это всегда будет напоминать мне о том, как я впервые увидела его и почему выследила.

Раздевшись, я натянула пушистый халат и босиком поплелась обратно в ванную.

Я включила душ, позволяя пару начать заполнять комнату. Потребовалось две салфетки, чтобы стереть всю косметику с моего лица, и через несколько мгновений это уже было моё лицо, смотрящее на меня в зеркало.

Светлые волосы мягко спадали вокруг щёк, ставшими розовыми после умывания. На коже под глазами залегли слабые тени, напомнившие мне мою мать. Мои глаза были большие и коричневые. Кто-то однажды назвал их глазами лани, и я думаю, что они могли бы предположить, что мой взгляд мог напоминать взгляд оленя в свете фар. Прямо сейчас так и было. Я смотрела на себя так, словно ничего не узнавала в своём лице. Мой взгляд опустился ниже, к приоткрытым губам, а затем ещё ниже.

Бледно-голубые отметины образовались по обе стороны моего горла.

Даже не пытаясь это сделать, я услышала звук, который издал Принц, когда откинул мою голову назад. Поглаживая пальцами едва заметные синяки, я гадала, видел ли их Принц. Так вот почему он… зарычал?

Что, чёрт возьми, Принц делал во «Флаксе»?

И я не могла не удивляться, почему он не ударил меня в ответ. Он мог бы это сделать. Я ударила его ногой. Замахнулась на него стулом. Ударила его, и всё, что он сделал, это удержал меня, а потом велел уйти. Он был очень зол, в этом я была уверена, но он не пытался причинить мне боль.

Пар пополз по зеркалу, размывая моё отражение, когда я убрала руку от горла. Когда я вышла из комнаты, на втором этаже не было ни одного фейри. Диваны и кресла были пусты. Там даже не было видно ни одного человека. Принц что-то сделал с фейри.

Я не думаю, что он их предупредил.

Он их убил, и это имело смысл. Как и тот факт, что частые гости «Флакса» были Зимними фейри — врагами Летнего Двора и людей. А вот то, почему он искал Тобиаса — бессмысленно.

Я знала, почему была там. Точно так же, как я знала, что вернусь во «Флакс», потому что в конце концов появятся оставшиеся два фейри. Они всегда так делали, и я сделаю то же самое, что и сегодня вечером. Прослежу за ними. Изучу их привычки. Ударю быстро и уберусь оттуда, надеюсь, без появления Принца. Я убью их или умру, пытаясь это сделать, и есть хороший шанс, что это произойдёт, потому что один из двух оставшихся фейри был Древним.

И он был самым жестоким, самым сумасшедшим.

Я вздрогнула и схватилась за раковину. Закрыв глаза, я глубоко вдохнула и задержала дыхание за секунду до того, как слишком знакомая мысль рванулась вперёд, отбрасывая всё остальное.

Я стала не той, кем хотела быть.

Преследовать фейри и ставить себя в смехотворно опасное положение — это делала уже не та я, какая была раньше. Это похоже на тот идеал, к которому я стремилась, но то, кем я стала, было какой-то извращённой версией этого.

Быть поглощённой жаждой мести — необычное чувство, которое я никогда не думала испытать, но я уже погрязла в нём по колено и не собиралась выходить в ближайшее время.