Гелий Рябов. Пришедший из тьмы
Бенжамен появился неожиданно: висел туман, рассеянный свет фонарей дробил воздух, фигуры прохожих расплывались нелепо, все казалось нереальным, словно театральная декорация. «Что-то несет… — подумал Грибцов, наблюдая за скользящей фигурой. — Ишь, ножкой, ножкой-то пришепетывает… Силь ву пле, мадам, лягемте у койку, такое дело…». Агент между тем подошел к арке многоэтажного доходного дома и свернул во двор. Покосившись по сторонам — мгновенно, остро и привычно-уверенно, Грибцов устремился за ним. Сегодня утром в контору Грибцова (он продавал мелкие резиновые изделия) пришла телеграмма: фирма «Жумиз и сыновья» предлагала партию гонконгских презервативов с усиками и пальцами — колониальный товар — для России, например. Что нынче покупали подпольные и новоявленные российские дельцы, Грибцов знал хорошо, подрабатывал иногда контрацепцией, разумеется, уходя от бдительного ока негласных инспекций… В этом дворе, в глубине, у столетнего не то дуба, не то вяза — Грибцов служил нелегальным резидентом и в породах деревьев не разбирался — стояла заветная скамеечка: здесь они с Бенжаменом встречались в особо важных случаях, то есть очень и очень редко. Грибцов дорабатывал в Своей генеральской должности третий год; это была всего вторая в этом месте встреча. Оно возникло давно, еще во времена ликвидации головки контриков-генералов белой армии, гадивших молодому советскому государству взрывами, поджогами и убийствами активистов РКП(б). И с тех пор ни разу не было провалено — то ли из-за нерасторопности контрразведки, то ли потому, что и вправду удачно нашлось: за скамейкой длинный проход на соседнюю улицу, через парадное, всегда запертое. Ключ — и у агента, и у руководителя — много лет уже… Бенжамен сидел на стародавней скамейке и шаркал ножкой по песчаной дорожке — это выражало крайнюю степень нетерпения. Он вгляделся в приближающегося Грибцова и, хищно шевеля длинным носом, произнес тихо и очень таинственно: — Почему вас называют «оператором»? Ведь я тогда должен называться «оперируемым»? — В самом деле… — задумчиво произнес Грибцов. — Мне не приходило в голову?.. Мало ли что они там придумают, мой друг… Итак? — Я разговаривал с Крисом… «Крис» был операционный псевдоним министра финансов, в Центре вбили себе в голову, что разведке не хватает министра финансов. Кто владеет сведениями о подушной подати, окладах жалованья чиновников министерства обороны и финансировании оборонных заказов — тот владеет всем. — И… что? — напрягся Грибцов. — Он… нумизмат… — помедлив, сказал Бенжамен. — Ну? Ну? — Грибцов даже привстал. Слово «нумизмат» имело для него достаточно туманный смысл. Бенжамен понял: — Монеты, — сказал он очень тихо. — Старинные монеты, коллекция… — Разве эта дрянь чего-нибудь стоит? — удивился Грибцов. — Когда я был пацаном — там, в России, мы играли в «пристеночек», иногда попадались медяшки с царским орлом. Ну, и что? — Речь идет об особых монетах, — таинственно улыбнулся агент. — О древних монетах идет речь. Которыми пользовались до нашей эры. — Где? Пользовались? — глупо спросил Грибцов. — Вопрос по существу, — Бенжамен повел головой, проверяясь, и завертел кончиком носа, словно мышь. — В античном Причерноморье. — В Крыму, что ли? — Верно. |
