— Руки от неё убрал, — вмешался Каримов.

Братки девчонку оставили в покое, а вместо этого обратили пристальное внимание на него. Даже сунулись, было, но спешащий по ступенькам Глеб спугнул. Они отступили. Один из качков оглянулся на загнанную, как животное, соседку, сплюнул на идеально чистый пол:

— Мы тебя предупредили. Заартачишься, твой дебил — не жилец. А тебя по кругу пустим.

То, что братки сыпали угрозами при двух свидетелях, ума им, конечно, не добавляло, однако их наглость говорила о том, что за этими парнями стоит кто-то серьезный. Амир проводил уходящую делегацию взглядом, пожал плечами на вопросительный Глебов взгляд и снова посмотрел на соседку.

— Тебя как зовут? — первым делом спросил он, сообразив, что так и не спросил ее имени раньше.

— Ковалевская… София Юрьевна.

— Вот что, София Юрьевна, пойдем-ка, поговорим.

Амир отодвинул с дороги застывшую, будто деревяшка, девушку и зашел в ее квартиру. Глеб последовал за ним. Последней — Соня. В глубине квартиры послышался какой-то звук. То ли вой, то ли стон. То ли еще что-то… Амир с Глебом переглянулись, а София Юрьевна Ковалевская, кажется, отмерла. Ринулась вперед, ничего перед собой не видя, хлопнула дверью, из-за которой и слышался этот страшный звук.

— Что это? — обернулся Амир.

— Похоже, кто-то стонет…

София долго не возвращалась. Бормотала что-то утешающее, успокаивающее, пока все звуки не стихли. Лишь тогда она вернулась в кухню. Удивленно на них уставилась, как будто не могла вспомнить, кто они и что вообще здесь забыли. Потом как-то устало осела на стул и отвернулась к окну, сгорбив плечи.

— Спасибо вам… извините, не знаю, как по имени-отчеству.

— Каримов Амир Шамильевич. Ну, и что здесь у вас происходит, не расскажете?

Соседка передернула тощими плечиками, заправила за ухо выбившуюся прядь тусклых прямых, как рельса, волос.

— Да что здесь рассказывать? Все банально. Нарвалась я на черных риелторов. Вот… теперь не знаю, что и делать. Может быть, правда, в прокуратуру пойти?

Амир снова переглянулся с Глебом, но для Софии эти гляделки остались, конечно же, незамеченными. Она вообще как будто ничего не замечала. Просто сидела, раскачиваясь на табуретке из стороны в сторону.

— Ты с прокуратурой погоди, — вмешался в разговор насупленный Глеб, — неизвестно, где и какие у них подвязки. Здесь осторожнее надо.

— А что же мне тогда делать? — спросила София, с шумом опуская раскачивающийся на двух ножках стул на пол. Подняла взгляд. Но почему-то она не на Глеба смотрела. А на него, Амира. И он смотрел. Впервые отмечая, что не такая уж она и страшная. Черты лица были мелкими, и оттого она казалась невзрачной. Но если присмотреться — вполне себе ничего. И совсем молоденькая. Лет шестнадцать-семнадцать, не больше.

— Сколько тебе лет? — отмахнувшись от ее вопроса, вдруг спросил Амир.

Глеб поднял бровь.

— Восемнадцать. Девятнадцать скоро, — тяжело вздохнула соседка. — А что? — моргнула она.

— Да так. А там кто?

В один момент София будто подобралась, ощетинилась. Ну, и что ее так взбудоражило? Что заставило волком на него посмотреть? — Там мой брат. Он болеет.

— А родители ваши где?

— Нет их. Да и какая разница? Господи… что мне делать? — снова спросила соседка и обхватила плечи, будто замерзла. Она всегда мерзла — понял Амир, вспомнив, как София куталась в шаль.