Но тут дом проснулся.

Что-то обеспокоенно спросил женский голос, застучали шаги по лестнице, осветились окна… Женский голос повторил свой вопрос нервно, почти испуганно.

Дверь распахнулась. На Маррана легла полоса тёплого, пахнущего жильём света. Он заморгал полуослепшими глазами.

Та, что стояла в дверном проёме, пошатнулась и едва удержала фонарь.

…На обеденном столе горели две свечи. Топилась печка; щели вокруг чугунной дверцы светились красным.

Он сидел, уронив голову на руки. В полубреду ему виделась ящерица на горячем камне.

— …слышишь меня?

Он с трудом поднял голову. Женщина стояла перед ним с бокалом тёмной жидкости в трясущихся руках:

— Выпей…

Он начал пить нехотя, через силу, но каждый глоток возвращал ему власть над мыслями и способность облекать их в слова.

— Три года… Три года, Ящерица…

Женщина запрокинула голову, закусила губу:

— Я вдруг почувствовала твоё присутствие. Я поняла, что ты пришёл…

— Прости.

Она сдавленно рассмеялась:

— А я всегда чувствовала, что ты идёшь… У меня голова начинала болеть, и я думала — опять негодный Марран…

Он попытался улыбнуться:

— Да?

Она раскачивалась на скамейке, глядя на него странным, не то насмешливым, не то растерянным взглядом:

— А помнишь, как ты мне хвост оторвал?! И потом носил на шее, на цепочке…

— А потом потерял…

— А я себе новый хвост отрастила…

— А помнишь, как ты меня дразнила? Марран — противный таракан…

— И ещё Марран — хвастливый барабан…

— И облезлый кабан…

Она зашлась смехом:

— Не было кабана, это ты только что придумал…

И продолжала сразу, без перехода:

— А ты живой, Марран… Ты живой всё-таки…

Её смех оборвался.

— Я виноват перед тобой, Ящерица, — сказал с длинным вздохом её собеседник. — Не надо было приходить.

В соседней комнате завозился, заплакал ребёнок. Женщина по имени Ящерица вздрогнула, решительным мальчишеским движением стёрла слёзы и вышла, прикрыв за собой дверь. Маррану показалось, что огонь в печи почернел.

Женщина вернулась, бросила на собеседника быстрый испытующий взгляд — тот ответил неким подобием улыбки:

— Мальчик или девочка?

— Мальчик, — отозвалась она сухо.

Он попытался снова вспомнить сочно-зелёный луг — и не смог. Краски его видений разом выцвели, поблекли.

Пауза затянулась. Ящерица, заламывая пальцы, села за стол напротив Маррана.

— Мой муж — прекрасный человек, Руал, — наконец сказала она, подавив не то вздох, не то всхлип.

Чёрный огонь в печи жадно пожирал седеющие поленья.

— Он не маг, и я теперь тоже не хочу иметь с магией ничего общего, — продолжала она с внезапной надменностью. — Слишком дорого обходится вражда господ колдунов, а дружба — ещё дороже… Это всё, что ты хотел бы знать?

Марран не ответил.

Сделав над собой усилие, он встал, взял свечу со стола, обернулся к овальному металлическому зеркалу на стене. Поднёс свечку к лицу… Рука дрогнула.

— Марран — хвастливый барабан… Похоже?

Она не отозвалась, подавленная. Тогда он попросил тоскливо:

— Догадайся, Ящерица… Догадайся, что со мной…

— Ларт и Эст объединились против тебя, взяли в клещи…

— Да… Но это не всё.

— Они одолели тебя… Ты стал вещью, мебелью…

— Да.