Они с Татьяной Николаевной поселились в Пловдиве и оттуда ездили осматривать разные меандры Арды. Надеялись найти другую «открытую дверь» и услышать в местных деревнях о какой-нибудь ещё таинственной находке вроде маджаровской горной библиотеки, а потом Смирнов умер, и они вернулись в Краков на его похороны. Отказались бы от дальнейших попыток решить головоломку и отыскать сокровища, но проведали о дополнительных подсказках и отправились в Калининград.

Я так и не поняла, сколько открыток отправил Смирнов – может, Глеб не знал? – и почему Татьяна Николаевна выбрала меня. Ну, с выбором ей повезло. Без нашего детективного отдела она бы никогда не расшифровала послание «я таджика». И Глеб не объяснил мне, зачем они разыграли спектакль с переездом в Калининград, если могли выкрасть открытку – она висела в торговом зале «Ратсхофа», бери не хочу! – но спасибо, хотя бы признался, что с первого взгляда опознал изображённый на её лицевой стороне каменистый пляж.

– Это ты́ во «ВКонтакте» попросил скинуть оборотную сторону «я таджика»? – спросила я, когда мы приблизились к наклонной трещине. – Ну, от пустого профиля и…

– Да.

– Ясно… А дом? Вы его правда купили?

– Арендовали.

– То есть скоро съедете?

– Уже съехали.

– А когда ты говорил, что улетаешь в Питер…

– Улетал в Краков.

Мы опустились на четвереньки, и говорить стало неудобно, но я успела бросить Глебу ещё парочку вопросов. Узнала, что пол в горной библиотеке пострадал от его рук. Точнее, от рук нанятого цыгана. Татьяна Николаевна с Глебом вернулись на Момину скалу сразу после нашей вылазки в Заливино, словно, не удовлетворившись погромом в доме маячника, решили заодно разгромить и горную библиотеку. Посчитали, что подсказки «я таджика» завели в тупик, и в отчаянии рискнули связаться с цыганами из Сенокласа, но сюда, в пещеру, их не привели – под конец положились на тех, кому доверяли, а доверяли они, судя по всему, только друг другу.

Ещё я узнала, что болгарскую открытку от посткроссерши из Пловдива действительно стащил Глеб. Представила, как он в кустах подкарауливает нашего почтальона, выхватывает из ящика карточку и, уверенный, что раздобыл дополнительное послание «я таджика», мчится домой, видит окантовку из радужного скотча и читает: «Мне нравится Минни-Маус. Недавно мы с женихом купили парные свитера и парные чехлы для смартфонов». Протискиваясь сквозь трещину, я тихонько рассмеялась, и настроение чуточку улучшилось.

Дальнейшие расспросы я отложила на обратный путь и подумала о том, какие же мы с Настей и Гаммером молодцы. Ведь Татьяна Николаевна, заполучив материалы из нашей штаб-квартиры, рассудила, что лишь нам троим под силу разобраться с горной библиотекой и отыскать в штольне потайную дверь. И не ошиблась! Да, в итоге она обхитрила нас – мило чаёвничала с бабушкой Ниной, щебетала в «Ратсхофе» и улыбалась на все четыре стороны, а потом взяла и обхитрила, – но я всё равно гордилась нашим детективным отделом!

И мне уже не терпелось услышать, как заохает и заахает бабушка Нина, узнав, что её расчудесная Татьяна Николаевна с хищной улыбкой нацелила свой парабеллум прямиком мне в лоб. Ну, насчёт парабеллума и «прямиком в лоб» стоило подумать, а вот с «хищной улыбкой» получится удачно. И можно добавить, что в глазах Татьяны Николаевны сверкнула необузданная жестокость, помышлявшая вырвать надежду из моего сердца и ей взамен поселить мучительный страх скорой смерти. Ну нет! Во мне заговорил Конрад с его «Лордом Джимом». Ещё не хватало!

Пока я развлекала себя подобными фантазиями, мы с Вихрой, Настей и Гаммером выбрались из трещины в темноту знакомой полости.